Аида Тастенова - Идеальный мир

– Нельзя. Нельзя все подвергнуть риску! Нужно идти к намеченной цели. Нельзя останавливаться!

– Вот и я тебе о том же твержу битый час… – ответил ему знакомый голос.

Через секунду я сообразила, что голос принадлежит Йокаю.

– Мне тяжело сейчас… – вздохнул папа, – второй раз это делать….

– Фаталь, опомнись. Тяжело будет, когда все провалится. – утверждал монотонно Йокай. – Вот тогда нам всем не поздоровится.

Вдруг дверь открылась еще больше, и я увидела робота-волка из стали и серебра. Его глаза горели красными огнями и изучали меня. Волк принадлежал Йокаю. Он редко с ним расставался – разве что оставлял его дома во время таких мероприятий, как мое день рождение. А так волк ходил с ним даже в правительство. Стальной зверь служил Йокаю одновременно охранником и домашним любимцем. Как и любой робот-охранник, он был напичкан системами навигации и распознавания. В его зубах содержался сильный яд, способный убить любого за считанные минуты. Но я его не боялась. Яд такие роботы выпускали в случае крайней опасности – грабежа, нападения и т.д. И только по приказанию своего хозяина.

– Объект – Верона Каменная. – раздался низкий мужской голос из головы волка.

Мгновение спустя дверь распахнулась полностью. Ко мне вышел Йокай, а следом и мой отец.

– Добрый день, Верона. – сказал мне Йокай. Его тон был настолько ледяной и враждебный, что я сразу поняла, что никакого доброго дня он мне желать не собирался.

– Добрый, – неуверенно ответила я, нервно затеребив белую ткань своего платья, – не знала, что Вы у нас.

– Я заехал, чтобы уладить кое-какие дела. Ты куда-то собралась?

– Она едет присматривать свадебные платья, я же тебе говорил.

– Фаталь, я все помню, что ты мне говорил. Хотел тоже самое услышать от твоей дочери.

Папа и Йокай переглянулись. Они словно говорили взглядами, спрашивая и отвечая на множество вопросов, которые не должны были слышать мои уши.

Наконец, перестрелка взглядами закончилась, и папа мне сказал:

– Можешь взять мой белый «Мойзес» с открытым верхом.

Вот это щедрость! Я прямо подскочила на месте от радости, совершенно не смущаясь строгого Йокая. Этот аэромобиль папа никому никогда не давал. А теперь на нем поеду я! Открытый верх, позолота по краям лобового стекла, салон из белой кожи… Мое белое платье просто идеально подходило!

Я обняла папу, вежливо (насколько это было возможно) попрощалась с Йокаем, в очередной раз пролетела сквозь Флинна и выпорхнула на улицу. Великолепный солнечный день на улицах столицы Константа – Турписа. Белый аэромобиль ждал меня. Я сама, за все десять лет, что он был у нас, каталась на нем в сопровождении папы всего пару раз.

Сев в мягкое удобное кресло, я расслабилась, вытянула свои ноги и подставила лицо солнцу.

«Как прекрасна жизнь!» – думала я. – «Как она замечательна!»

– Автопилот включен. Система запрашивает пункт назначения.

У машины был приятный женский голос. Я с удовольствием ответила:

– Ювелирный салон «Прима».

– Указания приняты, – ответил мне голос аэромобиля, – мы будем на месте через десять минут.

И мы поехали по улицам города. Все самые дорогие и элитные салоны находились на нашем Третьем уровне – двести – двести двадцатые этажи. Высота неимоверная! Редко где встречались небоскребы, в которых было свыше двести двадцать этажей. Мой дом был на Третьем уровне и стоял обыкновенным особняком, какие бывали на картинках в старых бумажных книжках. Только находился он на небоскребе и считался первоклассным пентхаусом.

В лицо мне дул легкий ветерок. Аэромобилей было чрезвычайно много, они приносились мимо и являлись причиной этого ветерка. Я из любопытства глянула вниз, через край двери и увидела, что на Втором и Третьем уровне такой же рой аэромобилей, спешащих по своим делам.

У меня закружилась голова.

Вспомнив про ремни безопасности, я нажала на кнопку, которая должна была их активировать, и они бы обхватили меня в моем белом платье.

Ничего не произошло. Я нажала еще раз. И снова ничего.

– Ремни безопасности неисправны, – сказала я системе.

На что получила странный ответ:

– Ремни безопасности заблокированы.

– Так разблокируй.

– Нет доступа к разблокировке.

Я все поняла: хозяин аэромобиля – мой папа. Полный доступ к управлению был, конечно, только у него. Только зачем было блокировать ремни?

На перекрестке загорелся черный цвет. Мы затормозили и ждали синего.

Солнце грело меня своими лучами. Я смотрела на голубое небо, на облака и думала о своей совместной жизни с Мариусом. Обязательно после свадьбы нужно будет отправиться в путешествие. Я представила, как мы будем вместе обедать на открытом воздухе и над нами будут проплывать такие же безмятежные облака.

Синий цвет загорелся. Все аэромобили поехали. И только мой странно зажужжал.

– Система неисправна! Система неисправна! – кричал голос моего аэромобиля.

Дисплей управления загорелся красным цветом.

И прежде чем я успела на что-то нажать, аэромобиль резко набрал бешеную скорость и пулей летел по шоссе.

Я схватилась за сидение так сильно, что мои ногти порвали белую кожу кресла. Мы ехали настолько быстро, что мне казалось – меня сейчас сдует из салона.

Я старалась нажать на что-нибудь, но меня трясло и я никуда своим пальцем не попала.

Тогда я попыталась взять управление в свои руки. Машина меня совсем не слушалась.

«Система неисправна! Система неисправна! Система неисправна!»

Я посмотрела вперед. Мои глаза слезились из-за ветра, но я четко видела, как мы приближаемся к еще одному перекрестку и там загорается черный цвет.

Секунда – и мы врезаемся в ряд аэромобилей перед нами.

Удар. Боль. Темнота.

-Пик! Пик! Пик! Пик!

Это было первое, что я услышала. Непонятное пиканье. Каждое «Пик!» словно ударял мою голову болью. Боль была невыносимой. Я застонала и открыла глаза.

Все было белое, яркое и размытое. Я зажмурилась.

Во рту пересохло. Меня накатила волна боли – с головы и до самых кончиков пальцев.

– Пик! Пик! Пик!

– Кто-нибудь… Дайте пить… – сказала я шепотом.

– Она очнулась! – крикнула какая-то женщина.

– Пить… – просила я неизвестно кого.

Я попыталась открыть еще раз глаза. В этот же момент я услышала удаляющиеся шаги.

И снова белый свет, ослепительно белый. Он просто резал мое зрение, которое только что было в полной темноте. Я сделала еще попытку посмотреть, где же я нахожусь. А потом еще одну. Примерно с седьмого раза мои глаза привыкли к освещению, хотя из них катились слезы от всей этой белизны, но я, наконец, увидела комнату. Оказалось, что я лежу в больничной палате.

– Видите, она очнулась.