Шарон Ли - Завтрашняя запись

Саксони Белаконто снова рассмеялась, хотя ее лицо, повернувшееся к Лалу, было бледнее обычного.

— Какие вы осмотрительные, вся ваша семья! — Смех стих. — Трезубец, мастер сер Эдрет. И быстро.

Трезубец. Да, конечно — это было частью плана. Дать ей Трезубец, а потом — Камень Ужаса, и избавиться от этих проклятых богами вещей… Он наклонил голову и занялся своим браслетом, бережно сматывая скользкий шелк с клеммы питания. Он вспомнил, словно эпизод из другой жизни, как когда-то принял Трезубец за творение техники, и чуть было не рассмеялся, хотя за спиной у него стоял безумный инопланетянин, а черные глаза кузины были устремлены на него через море врагов.

Техника! И все это время по нему бежал ток, а он не подал никаких признаков жизни. Возможно, следовало спросить Свидетеля… Шелк наконец был откреплен, и Трезубец стал видим.

— Во что он завернут? — спросила Дженфир Чанг.

— Вор пытается выкинуть какой-то фокус! — рявкнул Харкорт.

Нар Велдонис лениво помахал рукой. Лал посмотрел на Саксони Белаконто.

— Это — электрический провод, — пояснил он, глядя в ее дикие глаза. — Дайте мне несколько секунд его смотать, и тогда вы и… ваши почтенные гости увидите этот предмет полностью.

— Сматывайте! — приказала она, и ее густой голос прозвучал с едва заметной хрипотцой.

У нее за спиной Корбиньи чуть пошевелилась — и снова застыла.

Лал повиновался, терпеливо разматывая нить. Вскоре она уже лежала свернутой у него в руке, а Трезубец был свободен. Лал поднял его и бережно положил на стол, хмурясь из-за жужжания в ушах и тумана перед глазами, которые настойчиво говорили ему, что здесь и сейчас, в этой разбитой и безнадежной древней схеме Трезубца появляется… свечение.

— Вот это и есть хезернимовый колодец?

Лысый мужчина откинулся в кресле, выражая полное недоверие. Дженфир Чанг засмеялась.

— Вы, молодежь, вечно судите о способностях по красоте! — заявила она. — Когда-нибудь это вас до беды доведет. — Она наклонила голову и стала похожа на злобную желтоглазую древнюю птицу. — А вот я считаю, что он выглядит так, как должен.

Лал пошевелился, отвел взгляд от неровного света Трезубца и устремил глаза на Саксони Белаконто.

— Есть нечто еще, — сказал он голосом, который ему самому показался безнадежно фальшивым.

Она нахмурилась. В аквамариновых глазах блеснули белки.

— Еще? Вы перестарались, мастер сер Эдрет. Я заказывала только Трезубец. — Ее взгляд на секунду метнулся ему за спину, и Лал почувствовал, как напрягся стоявший там Свидетель. — И оператора, конечно.

— Есть еще… компонент, — не сдавался Лал. — Связь… обнаруженная случайно. — Он прижал руку к карману, позаботившись о том, чтобы в этом жесте не ощущалось угрозы. — С вашего позволения, сударыня…

— С моего позволения, вот как? — Она перевела взгляд и остановила его на мужчине с бычьей шеей. — Келдрен, мастер сер Эдрет принес в кармане нечто, что желает отдать мне. Окажите мне услугу и принесите это сюда.

Мужчина усмехнулся — и Лал изумился, что он посмел это сделать. Он слез с края стола и зашагал к Лалу, угрожающе покачиваясь.

Подошел, протянул мозолистую ладонь с толстыми и сильными пальцами.

— Ладно, вор, давай сюда эту штуку.

Лал посмотрел в холодное лицо, заглянул глубоко в глаза, увидел злобу, жестокость, бешеное себялюбие. Ощутил чужую тревогу, словно кислую соль, почуял медную вонь отчаяния и улыбнулся.

Он подчеркнуто медленно опустил руку в карман, следя, чтобы ни одно его движение нельзя было истолковать как угрозу. Медленно нашарил ювелирную коробочку на дне кармана и благоговейно извлек наружу. Бережно открыл замочек и отодвинул вышитую ткань.

Пальцами, не выдававшими ничего, кроме того, что они принадлежат умелому вору, он взял Камень Ужаса и очень осторожно положил на ладонь Келдрена Харкорта.

Он завопил, этот Харкорт, и судорожно сжал пальцы в кулак. Он развернулся к общему столу, закричал еще раз — пронзительно и отчаянно — и бросился прямо на Нара Велдониса.

И в это мгновение Трезубец Биндальчи взорвался светом.

Харкорт взял то, что ему дал Анджелалти, заорал, словно от смертной муки, и неловко бросился к Нару Велдонису.

Но еще на полпути его встретила пуля из пистолета телохранителя. На рубашке Харкорта расцвел кровавый цветок, но инерция ужаса помогла ему сделать еще два шага. Только тогда смерть поцеловала его душу — и он упал, выронив на ковер камень.

Охранник Чими с криком прыгнул к своей хозяйке, Кармен за ним. Сама Саксони Белаконто стояла, приказывая Велдонису унять своего человека. Телохранительница Дженфир Чанг стояла с пистолетом в руках, и на посеревшем от ужаса лице тускло горели бешеной тревогой глаза.

Стоявший перед столом Анджелалти пошатнулся и прикрыл глаза ладонью, словно заслоняя их от света. Незнакомец позади него выставил руку, поддержал, не давая упасть. И неотрывно глядел на предмет в центре стола, о котором все прочие забыли.

Охранники выхватили оружие, и все их внимание было сосредоточено на центре комнаты. В отравленной всеподавляющим страхом их памяти Корбиньи Фазтерот стала дымом и пеплом. Филбар Яннс вдруг подпрыгнул, поворачивая пистолет…

Корбиньи скользнула на три шага вправо, увидела, как Анджелалти пошатнулся снова — и услышала, как его сопровождающий выкрикнул что-то непонятное и торжествующее.

Вспыхнули и замигали лампы, опознавательный браслет упал с руки Корбиньи, и внезапно распахнулась дверь в приемную. Кто-то пронзительно вскрикнул. Анджелалти рванулся вперед — и как раз в эту секунду Филбар Яннс выстрелил.

Анджелалти упал. Свет вспыхнул еще раз — а потом погас окончательно.

Корбиньи чуть было не закричала, но то ли выучка, то ли гордость помогли сдержаться. Страх подбивал бежать очертя голову. Она налетела на кого-то, что-то заревела и рванулась вперед, туда, где недавно был Анджелалти, отказываясь думать, что может в темноте пробежать мимо — или что он убит.

Ослепшие планетники продолжали кричать. Голос Белаконто, звучащий на грани истерики, требовал включить свет.

И какой-то свет чудом появился, сероватый и слабый. Корбиньи успела увидеть тело Дженфир Чанг, уже когда падала, споткнувшись об него. Колени больно ударились о пол.

— Анджелалти! — крикнула она и тут увидела его: золотые волосы блестели в слабом свете, на белом рукаве расплывалось зловещее пятно темноты.

Она подползла к нему, прикоснулась к щеке, дернула за роскошные волосы, по-планетному длинные.

— Анджелалти! Он открыл глаза.

От облегчения ее и без того слабое зрение затуманилось. Она провела рукой по глазам и потянула за его здоровую руку.