Шарон Ли - Завтрашняя запись

Последовала короткая пауза, во время которой Корбиньи безуспешно пыталась увидеть его за спиной у Анджелалти.

— Что до корабля — то он весь вокруг нас. То, что Каратель попробовал его вкус, не вызывает сомнения. Только проснувшись к своей полноте, он пожелал получить информацию относительно своего пребывания внутри события. То, что Каратель глотал корабли, — это Память подтверждает. Однако Свидетельство не подтверждает теории о том, что этот корабль был проглочен.

Анджелалти устремил на нее глаза, которые были яркими, как сапфиры, и твердыми, как сапфиры.

— Удовлетворена?

— О, безусловно! — воскликнула она, откатываясь в сторону и поднимаясь на ноги вопреки протестам всего тела. — Я поверю на слово безумцу, который утверждает, будто обладает памятью тысячелетней давности, и приму его утверждение, что мой корабль остался невредимым и что вот это… — тут она указала на Трезубец, который теперь спокойно лежал среди мусора, окруженный пауками, — …мой лучший друг, и я могу доверять ему, как своему Капитану! Мое сердце успокоилось, Анджелалти: видишь, какая я спокойная и безмятежная. Через семь часов ты дома, и я умываю руки от вас обоих!

Она повернулась в сторону коридора, поддев ногой упавшую чашку.

— Корбиньи Фазтерот!

Свидетель смотрел на нее блестящими карими глазами.

— Ну, что еще умного ты придумал? — огрызнулась она.

— Я только хотел сказать, что Воспоминания, из которых я черпаю, гораздо древнее тысячи ваших стандартизованных лет, — сказал он спокойно. — Мне показалось, что тебе следует об этом знать.

Она закрыла глаза и набрала воздуха, собираясь ответить ему — одним богам известно, что именно.

— Скорее всего Саксони Белаконто уже сейчас направляется на Биндал, — сказал Анджелалти.

Она повернулась к нему, широко открыв глаза.

— Меня не касается, куда эта сука направится — главное, чтобы она не добралась до Корабля.

— Она будет терроризировать Биндальчи, — настаивал Анджелалти, словно это имело какое-то отношение к ней — или к нему. — Она будет убивать ради хезернима, порабощать тех, кто не погибнет…

— Ты забыл о Синдикате, — слащаво напомнила ему она. — Биндал хорошо защищен.

Он нетерпеливо отмахнулся от этих слов, быстро встал на ноги и надвинулся на нее с решительным лицом и взглядом.

— Мы должны лететь на Биндал, — сказал он медленно и мучительно спокойно. — Мы обязаны вернуть Телио Карателя и Свидетеля. Из рядов Биндальчи появится Искатель. Схемы Карателя восстановлены, он функционирует как положено. С ним Искатель и Биндальчи смогут отразить Ворнета. — Он помолчал и повторил: — Мы должны лететь на Биндал.

Корбиньи вздохнула.

— Ну что ж, если ты должен, Анджелалти, то кто я такая, чтобы сказать тебе „нет“? Я только исполняю долг, который поставила передо мной Исполняющая обязанности Капитана и Первый Помощник Мейл Фазтерот. Этот долг состоит в том, чтобы привезти ей Будущего Капитана Анджелалти Кристефиона, чтобы его Экипаж узнал его, а он смог бы заняться делом, для которого он предсказан.

Она пожала плечами и решила не наклоняться за упавшей чашкой. Если она снова потеряет сознание — все пропало…

— А если я потребую передачи управления этим кораблем мне?

— Как ни печально мне противиться Будущему Капитану, он пока еще не стал Действующим Капитаном, — ответила она, хотя ее сердце рыдало из-за необходимости лгать.

Его лицо напряглось, но он все равно задал следующий вопрос, и голос его звучал угрожающе тихо:

— А если я захвачу управление этим кораблем?

— Увы, — отозвалась она, и ее голос был столь же тихим, а взгляд, встретившийся с его взглядом, — совершенно прямым, — боюсь, что я предусмотрела это, кузен. Пульт настроен только на мою руку. Система управления курсом потребует определенных ответов на заданный список вопросов. Если моя рука дрогнет и хотя бы на один вопрос будет дан неверный ответ, этот корабль погибнет. — Она повела рукой, обводя Свидетеля, пауков, Трезубец — и его самого. — И все, кто в нем.

— Мой долг будет исполнен честно, — добавила она, хотя при виде его лица ей хотелось только плакать. — Так было всегда. Что бы для меня ни менялось, это неизменно.

Тишина — только воздухоочистители тихо рокотали, мужественно стараясь убрать запахи эпоксидной смолы и страха. Корбиньи облизала пересохшие губы.

— Семь часов, Анджелалти.

— Семь часов, Корбиньи, — откликнулся он мертвенным голосом и повернулся к ней спиной.

Борясь с тошнотой и головокружением, она вышла из каюты и двинулась по коридору, ощущая только пепел там, где было раньше сердце, и не радуясь, что блеф удался.

Она села в кресло пилота, чтобы провести часы ожидания, и если, сидя там, она плакала, то никто не узнал об этом, потому что даже Номер Пятнадцатый к ней не приближался.

„Зеленодол“, построенный пятым в серии из тридцати шести переселенческих кораблей, сконструированный, запатентованный и заказанный доктором сэром Олби К. Мессенджером со станции Гриффит Л5, Отцом Экипажа, висел в обзорных экранах с шестого по девятый.

Корбиньи решила, что даже может себя поздравить.

— Очень недурной пилотаж, — похвалила она себя и почувствовала, как Номер Пятнадцатый чуть пошевелился у нее под воротником. Выполнив проверку аппаратуры, она открыла канал вызова. Для разумного разговора дистанция слишком велика, но имя корабля прочтут, и извещение о присутствии Анджелалти будет сделано как только…

— Четкий пилотаж.

Анджелалти уселся в кресло второго пилота. Она взглянула на него, отметив, что он помылся, почистил костюм и, быть может, даже успел отдохнуть. Блестящие волосы стягивал на затылке обрывок ленты. В профиль трудно было рассмотреть выражение его лица. Глаза Анджелалти были устремлены на экраны.

— Спасибо за высокую оценку, Капитан, — отозвалась Корбиньи, но он по-прежнему не поворачивался к ней, а только смотрел на Корабль.

„А почему бы и нет? — вдруг подумала она. — Со своих девяти лет он такого зрелища не видел, пусть теперь наполнит им свое сердце и вспомнит величие своего происхождения. Пусть почувствует гордость — он, забывший, что значит принадлежать к Экипажу. Пусть заплачет при виде этого великолепия, радуясь…“

— Ох и пообтрепался он, — пробормотал Анджелалти, и в его голосе не прозвучало и намека на благоговейный трепет.

Корбиньи вздрогнула, бросила взгляд на экраны — и стремительно повернулась к нему.

— Что ты этим хочешь сказать?

Он моргнул, словно удивляясь ее горячности, снова бросил взгляд на экраны — и пожал плечами.

— Ничего обидного. Без полного увеличения судить трудно, но вот отсюда мне видно: в пятом квадрате шов там, где что-то было вырвано из корпуса — и давно. Не хватает солнечных батарей, а главный стабилизатор в третьем квадрате, кажется, погнулся…