Василий Ванюшин - Желтое облако

— Благодарю. Я тоже рад вас видеть.

— Этот садовник, — как бы извиняясь, сказал Валентин Юльевич, — чуть не сгубил лучшее дерево! Всюду надо смотреть самому. Я еще не успел позавтракать. А вы?

— С аэродрома я прямо сюда…

— Отлично сделали. Идемте в дом.

Валентин Юльевич напомнил себе, что нужно все делать не спеша. Он не торопился повести гостя в столовую, где начнется разговор о главном. Он задержался на веранде, глянул в затененный угол.

— Смотрите, ожила!

Руис подошел и увидел аквариум. На дне стеклянного ящика было немного воды, зеленели водоросли и лежали три крупных булыжника. Больше ничего Руис не разглядел.

— Спряталась, проказница! Смотрите, мистер Руис, вот она!

Из-за камней высовывался тонкий змеиный хвост необыкновенной окраски — ярко-желтые пятна на черном.

— Зачем вы держите змею! — Руис был удивлен и недоволен поведением Шкубина.

— Это не змея, а саламандра, пятнистая саламандра — редкость здешних мест, — стараясь казаться излишне обрадованным, пояснил Валентин Юльевич. — Тут были еще и лягушки — для препарирования. А у саламандр я изучаю лечебное действие выделений кожных желез. Служанка не заметила, что вода в аквариуме высохла, и саламандра впала в оцепенение. Вчера вечером я пустил воду, и, как видите, эта проказница ожила. Прошу, мистер Руис! Извините, что задержал вас. Всюду нужен заботливый глаз.

Стол был накрыт. Руис снял шляпу и не глядя протянул ее влево, но там ее некому было принять: служанка — старуха, жена садовника — удалилась, как только хозяин и его ранний гость вошли в столовую. Шляпу гостя принял хозяин.

— Дорогой мистер Шкубин, я надеюсь, вы догадываетесь, зачем я поспешил сюда. Конечно же не для того, чтобы посмотреть необыкновенную саламандру и позавтракать. Благодарю, я сыт.

— Выпейте вина, мистер Руис. Когда-то вы очень любили вот это…

— Еще раз благодарю. Но утром не пью. Старость!..

— Один глоток. Разрешаю, как врач.

— Мне надо беречь остатки здоровья и сил, — мрачно сказал Руис, но отпил глоток. — Когда я был в расцвете и дела шли отлично, вдруг последовал удар… Сначала бешенство, потом какое-то оцепенение…

— Да, оцепенение, — задумчиво повторил Валентин Юльевич. — Вы видели саламандру. Она напоминает человека — пусть это не будет унизительным для него. Лиши человека воздуха и чего-то еще небольшого, ради чего стоит жить — и он впадет в оцепенение, как саламандра без воды. — Говоря это, он думал о лаборатории, и Руис словно угадал его мысли.

— Прежде, чем начать серьезный разговор, мистер Шкубин, мне хотелось бы спуститься в лабораторию.

— Там все в порядке, мистер Руис.

— Но мне хотелось бы сначала заглянуть в свою комнатку, — сказал Руис.

«Своей комнаткой» в нижнем, цокольном, этаже Руис называл нечто вроде кладовой, отгороженной железными грубо сваренными щитами и с железной дверью. Про эту комнату Валентин Юльевич знал только то, что еще при отце Руис оборудовал ее для хранения документов «Атлантик-компани» и фамильных вещей большой давности — их в тюках вносили туда какие-то рабочие со стороны.

— Надеюсь, никто не проявлял к ней интереса! — подозрительно взглянул Руис.

— Сэр! — обиделся Валентин Юльевич.

— Я не хотел оскорбить вас, мистер Шкубин. Дайте, пожалуйста, ключ от лаборатории.

Валентин Юльевич вынул из ящика стола ключ. Руис, насвистывая какую-то старенькую мелодию и подергивая в одну сторону головой, вышел.

Он спустился вниз и открыл дверь в лабораторию. О, это он видел впервые! Комнатные перегородки во всем этаже были убраны, оставалась только железная стена, отгораживающая по всей высоте «комнатку» Руиса, образовался большой зал. На столах и на подставках блестели металлические и стеклянные колбы и цилиндры, спирально змеились трубы, соединяющие их; белели пульты с темными точками регуляторов. Да, Шкубин тратил деньги по назначению. Интересно, чего он добился?.. Однако Руиса прежде интересовала «своя комнатка».

Он достал из брючного кармана свой ключ и открыл железную дверь. В правом углу над полом возвышался металлический купол диаметром около метра, напоминающий люк канализационной трубы. Руис внимательно осмотрел полусферическую крышку, запорошенную пылью. Кажется, все было так, как и прежде. Он отчетливо начал считать: «Один, два, три, четыре…». С одиннадцати он повел счет в обратном порядке, дошел до семи и громко произнес: «Аут!» На крышке загорелся крошечный глазок рубинового цвета. Руис стер пыль, достал тонкий плоский ключик со шнуром и воткнул в еле заметную щелку, отошел, разматывая провод, нащупал внизу стены замаскированную розетку и вставил в нее вилку. Тяжелая металлическая крышка откинулась с такой силой, что, окажись рядом человек, он был бы убит. Но если бы другой, уцелевший, попытался проникнуть в открывшийся круглый колодец, его ожидали бы иные сюрпризы. Все кончилось бы тем, что прорвалась бы канализационная труба, проходившая рядом, залила бы грабителей нечистотами, а золота так никто бы и не увидел.

Оно было на месте, в целости.

«Я не мыслю своей жизни без него, — думал Руис, закрывая тайник. — Что я значу без золота, без богатства! Ученые утверждают, что углеродный и кислородный обмен является основой и дыханием жизни, а какой-то аргон совершает вечный круговорот».

Взбодрившийся Руис поднялся наверх, он сказал Шкубину:

— Когда прикоснешься к родным с детства вещам, чувствуешь себя моложе. Теперь можно перейти к делу.

Валентин Юльевич встал, подошел к окну и поднял штору. Ослепительно яркое солнце глянуло в окно. Гор не было видно — голубоватая дымка покрывала их. Деревья, кажется, поредели. В столовой на хрустале и стекле вспыхнули и загорелись звезды.

— Не лучше ли закрыть окно, — Руис болезненно сморщился. Хозяин опустил штору. Посуда на столе погасла.

— Я слушаю вас, — Валентин Юльевич остался у закрытого окна, и на лице его лежала тень.

— Мистер Шкубин, — сказал Руис с ноткой торжественности в голосе, словно начал тост, — мы очень давно с вами не встречались и поэтому не лишне будет кое-что из того, что нам известно, повторить, возобновить и закрепить в памяти. Итак — долгое время меня и вашего отца связывала крепкая дружба, основанная на взаимном доверии. Я надеюсь, такое же чувство испытываете и вы. Помимо того — и это ничуть не противоречит дружбе, а наоборот, еще больше укрепляет ее — у нас были деловые отношения, которые остаются и теперь, не так ли? В чем они заключались, не стоит много говорить об этом — часть дел завершилась благополучно, часть предоставлена решению нашему всеобщему богу — времени, событиям, независящим от нас, но об одном деле мне хочется вспомнить и поговорить подробнее.