Песах Амнуэль - Странные приключения Ионы Шекета. Книга 1

Я мог, конечно, пойти в деканат качать права, но предпочел не делать этого. «Нет, — подумал я. — Лучше я сделаю то, что от меня требуют, и утру всем носы точностью моего анализа жизни господина Федермана!»

Так я и поступил: вызвал на экран компьютера карты земного неба второй половины ХХ века и засел за их изучение с таким рвением, будто сам никогда прежде не видел ни Скорпиона, ни Девы, ни даже простого солнечного затмения.

Мой подопечный Хенрих Федерман не понравился мне с первого взгляда. Он родился под Скорпионом, и над его колыбелью стоял Марс. Наверняка он в детстве разбивал носы всем своим приятелям, а в юности пытался соблазнить всех девушек земли Рейн-Вестфалия. Работа увлекла меня, и я обнаружил, что у господина Федермана не было ни жен, ни детей, и вообще, как ни странно, этот человек, насколько я мог понять, совершенно не интересовался сексом — даже как зритель. А в старости…

Дойдя до этого момента, я, честно говоря, приуныл. У меня получалось, что господин Федерман не мог состариться. Ну, то есть — вообще. Ни старости, ни смерти я в его натальной карте не увидел. Их просто не было!

Ясно, что я сделал что-то не так. Пришлось вернуться к началу и повторить анализ, начиная со дня рождения. Вот тогда-то я и обнаружил, что зимой 1991 года означенный Хенрих Федерман уничтожил государство Израиль. В одиночку, но зато весьма успешно. Дело в том, что Юпитер в это время стоял так, что Нептун Израиля входил в соединение с… Простите, я увлекся, все время забываю, что имею дело с неспециалистами.

Короче говоря, я понял, что влип. Два этих факта — победа над Израилем и отсутствие старости — могли ввергнуть в уныние любого астролога, даже самого Нострадамуса. А у меня, ко всему прочему, оставалось всего десять дней до сдачи дипломной работы. Я понимал, конечно, что где-то допустил неточность. Где-то в детстве этого треклятого Хенриха. Что-то у него там стояло в неположенном месте — может, Венера затмилась, а может, я проморгал поворот Юпитера на реверс…

Все это было поправимо, нужно было лишь начать расчет сначала и быть более внимательным. Что я и сделал, когда до сдачи работы оставалось всего сорок восемь часов.

Вы когда-нибудь учились в университете? Когда-нибудь попадали в цейтнот: экзамен на носу, а у вас еще ничего не готово? Тогда вы меня поймете. И я решился… Нет, не на обман, упаси Боже. Просто, как бы это поизящнее выразиться… На небольшой контрольный эксперимент. Я подумал: «Как было бы хорошо, если бы я мог сравнить составленный мной гороскоп с реальной жизнью Хенриха Федермана, ведь о ней наверняка есть какие-нибудь сведения в Информсистеме». Только одним глазом взглянуть, чтобы понять — где именно я ошибся, где провел неправильную линию в натальной карте этого человека…

Нужно было проделать все таким образом, чтобы преподаватели (а они наверняка следили за мной из астрала, знаю я эту публику!) не обратили внимания на мой, мягко говоря, не очень корректный поступок. Не стану описывать, как мне это удалось. Честно говоря, когда я покинул Информсистему, то был так огорошен, что уже и не помнил, как я туда, собственно, попал. Понимаете, какая штука… Файл господина Хенриха Федермана утверждал совершенно определенно, что родился этот господин 23 августа 1937 года, а 13 марта 1971 года было днем его смерти! И похоронили Федермана на кладбище города Кельна, ФРГ, Земля.

Я составлял гороскоп для мертвеца по дате его смерти!

Вообще-то у меня было два выхода. Первый: пойти в деканат и заявить, что мне были даны неверные вводные для дипломной работы. Второй выход: за оставшееся время попытаться составить верный гороскоп — по истинной дате рождения господина Федермана.

Я промучился ночь и из двух вариантов выхода выбрал третий, совершив тем самым открытие в области астрологии, которое коренным образом изменило представление об этой науке и навеки вписало мое имя в анналы… Впрочем, я обещал быть скромным, поэтому возвращаюсь к повествованию.

Я подумал так. Разве после смерти личность человека погибает окончательно и бесповоротно? Нет, я ведь сам изучал на третьем курсе Оккультного университета курс по теории реинкарнаций. А на пятом — курс посмертных жизней в астральных и ментальных мирах. Но если личность продолжает жить после смерти тела, всего лишь переходя из одной фазы в другую, то почему судьбу этой личности в ее новой ипостаси не проследить, зная момент перехода в иной мир? Разве не те же звезды и астрологические знаки влияют на судьбу личности в астрале?

Конечно, это было смелое умозаключение, достойное… Простите, я опять увлекся. Теперь, кстати, я понял, почему звезды не предсказывали бедняге Хенриху Федерману ни старости, ни смерти. Как он мог постареть? Дух не стареет! И умереть он не мог тоже, ибо с 13 марта 1971 года существовал именно в мире мертвых!

Но вот зима 1991 года меня озадачила. Помните? По гороскопу получалось, что Хенрих Федерман уничтожил государство Израиль. Я думал, что это ошибка, но теперь, когда я понимал, что речь идет о духе, а не о физической личности… Мало ли какими возможностями обладал дух Федермана?

Что, в конце концов, важнее — подготовка к экзамену или спасение отечества? Надеюсь, вы не думаете, что я затруднился с выбором?

Но что я мог сделать в сложившихся обстоятельствах?

Федерман умер именно тогда, когда умер, и здесь я был не в силах изменить ничего. Однако зря я, что ли, шесть лет просиживал штаны на лекциях по всем мыслимым оккультным наукам? Мой острый, хотя и скромный ум немедленно нашел выход, и в тот же вечер (до сдачи дипломной работы оставалось всего тридцать шесть часов!) я собрал друзей на спиритический сеанс. Нас было четверо, причем только я представлял в этой компании Землю. Фиуум был с планеты Ареаадаа, Хором — с Экилоки, а наш медиум, имя которого невозможно было произнести без шпаргалки, прибыл с планеты, название которой даже со шпаргалкой произнести сумел бы лишь неисправный автомат по продаже газированной воды.

Мы сели, тарелочка завертелась, и медиум сказал деловито:

— Кого вызываем?

— Хенриха Федермана, умершего 13 марта 1971 года в городе Кельне на планете Земля.

Не прошло и пяти минут, как утробным голосом, похожим на завывание ветра в фановой трубе звездолета, наш медиум сказал:

— Ну, я Федерман. Какого черта вы меня беспокоите? Задавайте вопрос, я спешу.

— У меня не вопрос, а требование, — заявил я, и мне показалось, что дух Федермана издал звук, похожий на гневное восклицание.

— Я требую, — продолжал я, — чтобы ты не вмешивался в судьбу Израиля зимой 1991 года.

— Ха! — нагло заявил дух этого антисемита. — Плевать я хотел на твое требование. Что ты мне сделаешь?

— Сейчас — ничего, — вынужден был признать я. — Но ведь я не вечно буду коптить небо. Придет время, я тоже умру, и мы с тобой встретимся. И уж тогда я тебе…