Александр Етоев - Эксперт по вдохам и выдохам

Костя чуть не уплыл со мной, помешал Ахмедов.

– Константин Евгеньевич, прыгайте. Держите руку, скорей!

– Не хочу, – весело кричал редактор, – ну ее к бесу, вашу провинциальную жизнь! В столицу! В Европу! Мишка меня берет! Берешь, Мишка? Не передумал?

Когда он все-таки спрыгнул, волны шампанского долго еще мотали Костю по приснопамятной пристани. Он кружился и пел, хотел пуститься вплавь за «ракетой», но вовремя вспомнил, что не взял купальную шапочку. Ахмедов, единственный бывший на пристани полюс трезвости, сначала оттаскивал Константина Евгеньевича от края, потом это ему надоело, и он, схватив Костю в охапку, поволок его к стеклянным дверям вокзала. Он волок его и махал мне Костиной шапкой:

– Летом, летом к нам приезжайте! Когда хариус на реке пойдет! Места знаю, не пожалеете.

Голова моя горела огнем от прощания. Я смеялся, я их любил. Я всех сегодня любил, и меня сегодня любили. А потом все разом исчезло. И палуба и речной вокзал, и даже Ахмедов с Костей. И река исчезла, и город. Потому что выше по берегу, там, где блеклые городские строения сутулятся под тяжестью облаков, на воздух одна за одной поднимались большие птицы. Пестрая гулкая радуга! Фейерверк!

– Голуби! Это же голуби! Да какие – слоны!

1990 г.