Александр Житинский - Голоса

Тракторист поднялся, нахлобучил на голову кепку и ушел, не произнеся ни слова. В дверях он поднял глаза на Митю, и тот уловил в его взгляде угрозу. Мите вдруг пришли на ум два слова: «сгусток времени». Тракторист был сгустком времени, и все остальные были сгустками времени. Хлопнула дверь в сенях. Мите сделалось весело, хотя обстановка для веселья была явно неподходящей.

Митя представил сцену в избе как взаимодействие нескольких сгустков времени, принявших человеческий облик. Такую шутку сыграла с ним его собственная теория.

Федор, оставшись в меньшинстве, быстро пошел на попятный. Аня заставила его извиниться, чем привела Люсю в страшное смущение. Разбитый наголову, ошеломленный, Федор прохрипел какие-то странные ему самому слова насчет «прощения и любви по гроб жизни». Инцидент был исчерпан. Богиновы отправились домой.

Отойдя от избы на несколько шагов, Аня остановилась, посмотрела на Митю и сказала:

— Объясни мне еще про эти… кусочки времени. Федор тоже такой кусочек?

— Сгусток… — сказал Митя, удивляясь совпадению мыслей.

— Сгусток… — повторила Аня и вдруг отрывисто и неестественно засмеялась. — Ой, не могу! Сгусток… — повторяла она, дергаясь и трясясь.

— Анечка, ты что? — прошептал Митя, обняв жену за плечи.

Аня плакала у него на груди, повторяя это дурацкое слово, которое совсем уже странно стало звучать для Мити. Ночь была темная, холодная и пустая. Время летело, как всегда образуя во Вселенной большие и маленькие сгустки. Два разумных сгустка, муж и жена, стояли на тропинке из Кайлов в Коржино. С одним сгустком была, по-видимому, обыкновенная истерика после нервного напряжения. Другой сгусток по имени Митя, обремененный знанием мировых законов, понимал сейчас только одно. Он понимал, что, как бы ни были верны его теории и каких бы высот ни достигала его мысль, он останется просто человеком среди других людей. Просто обыкновенным, ошибающимся, сомневающимся и непрестанно надеющимся человеком.

— Митенька, скажи: ты правду открыл про время?

— Я ее придумал. Правду всегда придумывают.

— Опять ты шутишь! Я тебе серьезно говорю… Я совсем ничего про время не понимаю. Даже про обыкновенное, наше. А твое время совсем какое-то странное…

— Оно просто непривычное. Ну представь себе: мы все состоим из частиц…

— Тише, детей разбудишь!

— И все вокруг состоит из частиц. А ты слышала, что природа частиц одновременно волновая и корпускулярная?

— Митя, я не понимаю.

— Господи! Раньше считалось, что материя проявляет волновые свойства. Это разве не удивительно? А я понял, что природа материи все же едина. Она временна2я. Только время может вести себя по-разному: быть твердым, жидким, газообразным, невидимым… Может быть вообще без массы. Из этих превращений времени все и состоит. Это ведь просто?

— Просто. Только никто не поверит.

— Поверят. Я докажу.

— Митя, а сколько времени ушло на одного человека? Вот если меня превратить во время?..

— Можно рассчитать. Масса у тебя килограммов пятьдесят пять… Значит, примерно семь триллионов лет.

— Неужели так много? Это ужасно!.. Да за это время вся жизнь на Земле могла бы начаться и кончиться… Слушай! Ужасно интересно! Если бы я превратилась во время, я могла бы стать целой историей. Одна я! И каждый человек! Митя, так это же…

— Анюта, тихо! Раскричалась… Дети спят.

— Так это же почти бессмертие!

— Угу. Я и открыл бессмертие.

— Не смей зевать! Ничего ты еще не открыл! Ты высказываешь гипотезу. Понимаешь: ги-по-те-зу…

— Понимаю. Гипотезу… Давай спать.

— Постой, постой…. Как ты думаешь — он ее больше бить не будет?

— Кто?

— Да Федька этот.

— У тебя гигантские скачки мысли. Ты его так напугала, что, боюсь, он даже бросит пить.

— Опять ты смеешься. Ни капли не смешно.

— Послушай, а откуда ты все это знаешь? Выкидыш… И тому подобные детали.

— Я же не изобретаю всякие теории. Пока ты сидел и писал, Люська три раза прибегала. Она еще и не то рассказывала. Да я и по письмам многое знала.

— Теории… Если хочешь знать, все это имеет к нам прямое отношение. И к Люське, и к ее мужу… Вот послушай про поле сознания.

— Ты не обижайся.

— Так же, как все материальное в природе связано со временем, так и духовное связано с полем сознания. Разум принимает тоже различные формы. Вот мы говорим сейчас. Это одна из форм его проявления. У тебя и у меня происходит понимание. Понимаешь?

— Понимаю… Понимание.

— Понимание может передаваться и другими путями. Через взгляд, например. Через жест. Еще как-нибудь… Есть еще память. Все это различные формы существования поля сознания.

— А оно только человеческое, это поле?

— Думаю, что нет. Оно присуще любой форме жизни.

— И деревьям?

— Даже микробам.

— Скажешь тоже — микробам! А вот деревьям, может быть… Я вчера в лесу сидела на пеньке… Одна… И знаешь, что-то такое в мыслях происходило. Мне будто кто-то шептал…

— Это голоса.

— Голоса?

— Ну да, голоса. Тоже проявление поля сознания… Я совсем недавно понял, что нужно уметь прислушиваться.

— Ой, Митя, не смеши меня! По-моему, ты прислушиваешься только к себе.

— А это все равно. Важно прислушиваться. Многие вообще слышать не умеют, не учатся понимать… Ребенок учится понимать, когда растет… А потом он вдруг решает, что все понял, и тогда не слышит больше ничего.

— Ты кого имеешь в виду?

— Себя.

— Ну вот. Опять обиделся.

— Анечка, знаешь, что самое редкое?.. Понимание. Вообрази: вокруг нас бесконечное и разнообразное поле сознания. У него есть одна функция — установить в этом мире понимание между живыми организмами. Я нарочно так обобщаю. Не только между людьми… Мы почти ничего не знаем об этом поле, не умеем им пользоваться. Ощупью ищем понимание друг друга и природы. Причем далеко не все ищут, вот что обидно! Я хочу понимать тебя, детей, траву, птиц, зверей…

— Мышей, комаров…

— Ну все. Спи. Ты начинаешь говорить глупости.

— Уж и пошутить нельзя!

— А они хотят понять меня и друг друга тоже. Так вот. Чванство и самодовольство некоторых живых организмов, именуемых людьми, заходит так далеко, что они не желают понимать не только траву, птиц, зверей и так далее, но и себе подобных.

— Вот-вот. Тебя и не поймут. Ты еще намаешься со своей гипотезой.

— Это не гипотеза, а истина.

— Митенька, ты ужасно самоуверенный тип.

— Да пойми же ты, что понимание себя и других — это необходимое условие сохранения жизни. Мы до сих пор движемся с закрытыми глазами и спиною вперед. И это называется прогрессом!

— Чего ты так завелся, Митя?

— Просто потому, что я сам ни черта не понимаю. Даже обыкновеннейших вещей. Не знаю, как вести себя с Витькой, например. Или с хозяином нашим. Это оттого, что я их плохо понимаю. А общество? Тут я вообще ничего не понимаю. Все знаю, а понимать не понимаю.