Владимир Михайлов - Вариант «И»

Машину я взял без труда и волокиты; обошлось это дороже, чем я думал, исходя из германских нравов и обычаев, но ненамного. Сел за руль, выехал на набережную, постоял немного неподалеку от Дубль-Арбатского моста, обдумывая, каким способом стану выяснять то, что мне хотелось выяснить для собственного спокойствия. Не зря сказано в той же двадцатой суре: «Каждый выжидает, выжидайте и вы, а потом вы узнаете, кто обладатель ровного пути и кто шел по прямой дороге!»

Путь мой, правда, трудно было бы назвать прямым: пришлось изрядно покрутить баранку и постоять на тормозах, то карабкаясь на второй и даже третий ярус Кольца, то снова снижаясь – все было забито до того, что шли бампер в бампер, – пока я не добрался наконец до Воротниковского и в нем разыскал местечко, где удобно было припарковаться, чтобы оставшуюся сотню метров пройти пешком. На этот раз я никого не играл, выглядел просто достаточно пожилым человеком среднего достатка – каким и являюсь на самом деле.

К интересовавшему меня дому в переулке я подошел спокойно, не вертя головой и не тараща глаз ни на что, наоборот – рассеянно глядя перед собой и стараясь лишь боковым зрением фиксировать все, что происходило поблизости. Дом был как дом – построенный в первые годы нового века на месте старых деревянных развалюх, в которых со времени оно обитали сперва сущие и бывшие театральные актеры, а потом вообще кто попало. Новый (теперь уже не совсем) дом не был роскошным, но и не пятиэтажка, кирпичный корпус о шести этажах, всего-то, и с одним-единственным подъездом; такие в свое время строили кратковременно процветавшие новорусские фирмы для своих сотрудников. В окнах, как и полагается, виднелись занавесочки и цветочки, лишь в паре окон – жалюзи американского типа; около дома стояли три машины – две «Волги», постарше и поновее, и один «Опель» почтенного возраста, на котором я, например, не рискнул бы показываться в центре города. Улица была тихой, тротуары почти пусты – потому, может быть, что час магазинных закупок уже минул, а время возвращения с работы еще не наступило. Все это меня вполне устраивало.

Я посмотрел на часы. Мое время тоже пока еще не пришло. Люблю приходить заблаговременно – в театр, на вокзал, к дому интервьюируемого, а также в банк, куда отношу чеки с суммой жалованья. Лучше обождать, чем догонять – таков мой девиз.

Ждать можно по-разному. Сегодня на вокзале (воспоминание тяжело ударило изнутри в виски) я ожидал, прогуливаясь; на вокзале это естественно, однако сейчас шататься взад-вперед, когда ты виден из каждого окна, показалось мне излишне вызывающим. Но эта часть была продумана заранее. По ту сторону неширокой проезжей части, почти точно напротив подъезда, приютился небогатый пивной бар местного значения, рассчитанный скорее всего на туземного потребителя, которому нужен прежде всего и исключительно не антураж и не присутствие знаменитостей, но пиво как таковое. Кремовые гардины на окнах бара были полураздвинуты, и, проходя мимо, я увидел, что столик у окна пустует. Я вошел. Уселся, пристроив шляпу на соседнем стуле. Заказал для старта пару бутылок портера – отечественного, разумеется, питерского: в пивных вопросах я – большой патриот. Для заедки выбрал, подумав, чипсы. Задумчиво глядя в окно, вытянул, смакуя, первый стакан. В самый раз оказалось. Если бы нечастые прохожие имели привычку заглядывать в окно, то при виде блаженного выражения моей физиономии, пожалуй, позавидовали бы; но они не глядели в мою сторону, а я не просил их об этом. Работал кондиционер, было чуть прохладнее, чем на улице, еще три столика были заняты в убывающем порядке: за одним заседали трое, за другим – двое, и за последним, наконец – один любитель ячменного напитка малой крепости. Последний на миг поднял на меня глаза, когда я усаживался; я демонстративно от него отвернулся. Пошла приятная жизнь. Я глядел на улицу, а чтобы не перенапрягать зрение, прислушивался к болтовне, что шла за компанейскими столиками. Одиночка, понятно, помалкивал.

Те, что были втроем, стартовали, похоже, уже довольно давно, судя не только по подставкам на столике, но и по тональности дискуссии. Велась она, естественно, на политические темы. В баре побогаче говорили бы скорее о делах или отдыхе, но для среднего клиента пивной политика, вероятно, долго еще будет оставаться основной темой разговоров.

– …Это даже коммунисты поняли. Однако выходит, что они тоже за царя?

– Ну а почему бы и нет? Это для них даже выгодно: общество возвращается к ситуации полуторавековой давности, когда можно снова призывать к свержению царизма, чуть только возникнет повод.

– Поводов, господа, найдется более чем достаточно, потому что государь тоже всего лишь монарх, но не чудотворец, а эта схема развития отработана давно и достаточно надежно. Так что наверняка уже готовится к переизданию Полное собрание сочинений господина Ульянова-Ленина. Читатели найдутся.

– Они-то за монархию, да; но только вот за какую?

– Минутку, господа. Мне сегодня кто-то подбросил «Российскую Правду» в почтовый ящик. Полюбопытствуем, что тут у них по этому поводу?

– Ну-ну…

(Я глянул на часы. Без десяти шесть. Скоро надо будет смотреть куда внимательнее.)

– Ага, вот: «Множество видных даже невооруженным глазом фактов убедительно доказывает, что решение о массовом и, по сути дела, принудительном насаждении ислама в России было разработано и принято прежде всего не в нашей стране, но в кулуарах ЦРУ, и именно по команде оттуда начало реализоваться у нас сразу по многим каналам. Да и было бы более чем удивительно, окажись это не так: разрушение единства общества, подрыв и в дальнейшем – полное уничтожение Российской идеи, которая лишь одна препятствует всемирному воцарению американского господства, – вот что является главной целью агрессивного Запада, особенно сейчас, когда повсеместно усиливается противостояние Соединенным Штатам…» Ну и так далее. Как всегда – с запозданием на полвека. Скучно, господа.

– Нет, какая-то доля истины в их заявлениях, конечно, есть – если уж говорить о незаинтересованности Штатов в усилении наших контактов со Средним и Ближним Востоком. В Америке в самом начале процесса никак не предвидели всех последствий – они, ясное дело, мечтали, что Россия идет к полному подчинению американской указке… Они считают, что российская позиция сорокалетней давности – во время иракской кампании – сочтена нами ошибкой…

– Да не будь у нас тогда ядерных батарей – за океаном, конечно, только порадовались бы возможности выкачать из восточного сусека все то, что там еще не успели разворовать и распродать.