Александр Розов - Чужая в чужом море

— Было бы хорошо, — сказала Мзини, — Тогда мы с Пумой опять плавали бы в море!

— Хорошо, — отозвалась Пума, — Но не получится. Поп только притворяется нервным. Это чтобы не догадались про героин. Когда он им торгует, он не нервный.

— Это ты зря, Пума, — заметил Рон, — Джо, конечно, странный парень, как и все они, но не очень вредный. Сомнительно, чтобы он торговал опиатами.

— А зачем тогда он здесь? – спросила она.

— Затем, что он дурак, — ответила ей Мзини, — Ищет себе на жопу приключений.

— У! – сказала Пума, — Если он дурак, то кто бы платил ему деньги? А ему платят.

— Другие дураки, — сказал Уфти, — которые пускают розовые слюни, когда бедолага Джо ищет себе на жопу приключений.

— А у них откуда деньги? – не отставала Пума.

— Они избиратели. Оффи дают им деньги за голоса. Называется: буржуазная демократия.

— Это для меня слишком сложно, — призналась Пума, — Я думаю просто. Кто–то построил миссию. Кто–то прислал викария Джордана и сестру Ренселлер. Кто–то им платит. Кто–то привез в миссию героин. Хотел продать. Я думаю: викария Джордана и сестру Ренселлер кто–то прислал, чтобы они продавали. Зачем иначе отправлять их сюда? Далеко. Дорого. На жопу приключений могли бы найти в Америке. Я думаю, там тоже есть. Везде есть.

Рон энергично почесал в затылке (вероятно надеясь найти там контраргументы), но не нашел и полез в кабину самолета, сообщив всем:

— Притащу–ка я термос с какао и пирожки. Организму надо питаться, а то мозг не варит.

— А я вот что думаю, — подал голос Дузу, — миссии строят менеджеры священников, чтобы рекламировать своего бога. Христиане хотят продать своего бога, а мусульмане – своего. Ну, примерно, как… — он поискал глазами какой–нибудь материальный пример, и выбрал лежащие на одежде woki–toki, — … как такие рации–телефончики. Вы продаете здесь свои «Fiji Drive», а китайцы – свои «Amoi Sonic». Конкуренция.

— Тебе нечего жрать, — сказазала Пума, — Твоей женщине нечего жрать. Твоим детям тоже нечего жрать. Ты где–то нашел немного денег. Я думаю, ты купишь еды. Или ты купишь рассаду, чтобы вырастить батат. Или купишь автомат, чтобы кого–то ограбить. Но ты не будешь покупать никакого бога, потому что он не накормит тебя, твою женщину и твоих детей. Если у тебя много денег – то, может быть, ты купишь какого–нибудь бога. Ты его будешь выбирать, и будет конкуренция. Это там, где много денег. В Америке. В Англии. Во Франции. А в Мпулу нет смысла продавать никакого бога. Нет покупателей.

— А героин? – вмешалась Жанна, — На него, как ты говоришь, в Мпулу есть покупатели.

— Были, — уточнила Пума, — Но это другое. Это – как еда и вода. Если ты привыкла к нему, то найдешь, как купить, или умрешь. А сделать, чтобы человек к нему привык — просто.

— Рон! – крикнул Уфти, — Рон, прикинь, Жанна все объяснила! Жанна – гений!

— Что объяснила? – спросил тот, вылезая из кабины, обвешанный разными контейнерами, как новогодняя елка — игрушками.

— Как продают бога в нищих странах, — пояснил настоящий папуас.

— Ух ты! – воскликнул тот, сгружая контейнеры посреди компании, — И как?

Жанна (по общему примеру принимаясь за горячий какао и свежие домашние пирожки с курицей и бататом) удивленно пожала плечами.

— Я понятия не имею, что я такое объяснила.

— Она очень скромная, — объявил Уфти, — С гениями это бывает. Короче, я сам объясню, что она сказала. Рон, ты помнишь тему с «Pride of Hilo»?

— Еще бы! Нам так влетело за голову этого урода. Я тебе говорил: не надо, а ты…

— Да насрать на эту голову! – перебил настоящий папуас, — Я не про то. Помнишь, как мы их потом кошмарили? Ну, с поросятами…

— Конечно, помню. Это Ив Козак придумал. Вот у кого мозг варит.

— «Pride of Hilo» — это тот лайнер, который захватывали террористы? — спросила канадка.

— Ага, — подтвердил Рон, — Он шел из Манилы в Бангкок, а исламисты хотели отогнать его в Бруней, где исламский режим. Полторы тысячи заложников – не шутка. Но они не учли, что там по дороге острова Спратли, или Наньша, если по–китайски, где наш корпус мира.

— Там 437 островков и рифов, — вмешался Уфти, — Китайцы, вьетнамцы и филиппинцы их делят уже полвека, а нас пригласили на этот матч, как наблюдателей. Мы 10 лет следим, кто жульничает, и всех информируем, а нам за это отдали скалы Half–Moon–Shoal. Они на юго–восточном краю архипелага. Торчат на пол–метра над водой, и такие маленькие, что никому, кроме нас, на хер не нужны, а нам в самый раз.

— Оттуда мы их и накрыли, — сказал Рон, — двоих – живыми, пятерых – тушками. Если бы Уфти не оттяпал от одной тушки голову, то…

— Что ты докопался до этой сраной головы? – перебил папуас, — Ты к теме давай.

— Зачем тебе была нужна голова? – спросила Мзини.

— Она на хер была не нужна. Я с Ивом поспорил на двадцатку, что оттяпаю ее пожарным топором с одного удара. Я выиграл, и сразу положил ее обратно. А кто–то наябедничал. Наверное, та заложница–европейка. Я говорю: вы бы отвернулись, мисс, а она, типа, по английски не понимает. Потом шлеп в обморок. Ну не дура ли? И давайте к теме, а?

Рон согласно кивнул и перешел к теме.

— Был у нас в команде толковый парень, Ив Козак, ютай из Одессы (это в Европе). Потом он уезхал в Израиль и воевал против исламистов. Его это задолбало и он уехал оттуда в Австралию. Ему там надоело, он уехал в Меганезию делать бизнес, но потом плюнул и пошел в армию. Сейчас преподает военно–прикладную психологию. А тогда к нам попали два исламиста. Приказ: допросить. А как? Они молчат, гады, а меры третьей степени нам запретили. Тогда Ив придумал вот что: исламисту нужно делать намаз пять раз в сутки, но ему нельзя делать намаз, когда рядом свинья. Если запускать в камеру поросенка, то они не могут делать намаз, и их начинает выворачивать наизнанку. Типа, ломка.

— Намаз – это когда шприцом? – спросила Пума.

— Нет, это такой ритуал. Я не вникал в чем суть. Что–то связанное с отношениями их бога со свиньями, но через неделю оба клиента спеклись. Сдали нам все, что знали, за камеру без поросенка и с чистым ковриком для намаза. А всю ту неделю их таращило ужас как. Один чуть не разбил голову об стену, другой пытался перегрызть себе вены. Такая ломка от этого ислама. Похожий фокус можно делать с римскими католиками, с христианами–ортодоксами, с парсами и еще много с кем. Ив про это составил справочник: «Культово–абстинентный фактор при допросе религиозных экстремистов», а в эпиграфе там цитаты из Маркса: «Библия это опиум для народа», и из Чиф Дэна: «Когда пришел миссионер, у нас была земля, а у него — библия. Теперь у него вся земля, а у нас — только библия».

Пума задумчиво потерла скулы ладонями.

— Это сложно для меня. Я не поняла.

— По ходу, ничего сложного, — сказал Уфти, — Миссионер может прийти с библией, может — с героином, может – и с тем, и с другим, это без разницы. Главное – он дает тебе что–то попробовать даром, или силой заставляет тебя пробовать. Потом, когда ты без этого уже не можешь жить, он требует за следующую дозу денег или отработки.