Alexandr Lukianov - Чёрная Пешка

-Счастлив поздравить с возвращением, братья! Фрегат-лейтенант Хацуко Зо. Уполномочен принять пассажиров.

Корвет-капитан флегматично покивал, штурман раскрыл папку и положил ее на массивную тумбу черного чугуна. Вместе с разведчиком они перелистали какие-то бумаги, обменялись росписями.

-Ну вот, все формальности улажены! -бодро сказал разведчик. –Погостите?

-Это в лагере-то? – рассмеялся Бу-Кашалот. –Благодарствую, брат, уж лучше вы у нас!

-Да отчего же в лагере? В городке. – в свою очередь улыбнулся фрегат-лейтенант. –Тут за холмами та-акие места! За последний год развелась уйма ящеров, и недавно разрешили их выборочный отстрел. Охота – просто с ума сойти!

-Нет, спасибо. Возвращаемся на базу, таков приказ.

-Жаль! Что ж, спасибо за доставку кандидатов. Гладкого моря и быстрого пути!

Шлюпка отчалила по направлению к субмарине. Прогрессоры проводили ее взглядами. Офицер жестом приказал следовать за ним. Они сошли с причала и обогнули высокий бетонный забор. У небольшой постройки с плоской крышей в строю стояло – по росту, отдельно мужчины и женщины - десятка три людей разного возраста, одетые, как и прогрессоры, в ношеную матросскую форму со споротыми знаками различия, со стрижеными под машинку головами.

Фрегат-лейтенант вяло сказал на базовом языке:

-Старший…

-Я! –откликнулся правофланговый в мужской группе.

-Принять этих, пометить и поставить в шеренгу.

-Слушаюсь!

Старший исчез, но тут же вернулся с клеенчатыми прямоугольниками. Крупные метки он прижал к спинам Всеслава и Льва и старательно разгладил. Маленькие нашлепнул на правую сторону груди. Клей противно мочил и холодил тело. На нашивках на фоне синего кольца была нарисована пузатая и хвостатая сиреневая руна, отдаленно напоминавшая латинскую букву b. Потом старший раздвинул строй справа и поставил там Абалкина. Лунину досталось место ближе к центру.

-Осмелюсь сообщить, готово!

-Отправляемся. –распорядился контрразведчик, - Напоминаю, если в строю есть самоубийцы, им разрешено перейти в ту, другую колонну. Есть таковые? Нет? Странно...

«Другая колонна», сообразил Всеслав, это большая толпа в несколько сот человек, привезенных в баржах. Их пригнали с правого причала конвоиры, с трудом удерживающие на поводках злобно скалившихся рыжих приземистых и мускулистых собак. «Других» не переодевали и обращались с ними куда хуже, чем с той небольшой группой, куда причислили Лунина и Абалкина.

От унтера в форме береговой охраны, прохаживавшегося с палкой перед «другой колонной» не укрылся молчаливый ужас выгруженных из барж людей:

-Ну как, славные мои, -елейным голоском обратился он к оцепеневшим пленникам на диалекте эм-до, - любопытствуете, где находитесь? У входа в мир справедливости и разума, миленькие. Работящие получат возможность трудиться, а значит – жить. Лодыри удобрят собой поля и огороды. Ясненько, милые? Тогда вперед!! Беглым шагом! За неповиновение - виселица! Падающим симулянтам - расстрел! Да не ломать рядов, вы, слизни сухопутные! Переводчик, втолковать идиотам сказанное.

Обе группы вначале двигались параллельно по асфальтированной дороге, затем свернули вправо. Теперь они шли по пути, покрытому галькой. Маленькую колонну, в которой находились Лунин и Абалкин никто не конвоировал. Слева, покуривая, беспечно шагал фрегат-лейтенант Хацуко Зо. Зато вдоль рядов большой группы с грубой руганью и окриками метались солдаты-береговики, штыками подгоняя отстающих. Псы рвались с поводков, рычали, обнажая клыки. Несколько раз в колонне «других» падали люди, их старались поднять его, но не всегда успевали. Наторелые собаки исступленным лаем указывали береговикам очередную жертву. Несчастных вышвыривали из рядов. Вот впереди пошатнулась, несколько раз взмахнула широко расставленными руками женщина, затем рухнула как подкошенная. Лай. Выстрел. Вскрик. Солдат дымящимся стволом карабина выцеливает следующую жертву, а рыжий пес, став передними лапами на труп, рычит ему в лицо.

Сосед Лунина широко раскрытыми глазами смотрит на происходящее в соседней колонне и невольно вжимает голову в плечи, приноравливается к шагу окружающих. И, пусть никто из конвоиров-береговиков не обращает внимания на подопечных фрегат-лейтенанта, и даже собаки пробегают мимо них с полным равнодушием, тем все равно становится страшно. Хотя вовсе не жарко, лоб соседа Всеслава покрылся крупными каплями пота, он тяжело дышал.

От пристани до лагеря было не более полутора миль, но не все истощенные из «других» одолели их. Марш большой колонны был отмечен трупами, словно вехами. Даже последние шаги стоили жизни нескольким. Когда стали слепить глаза яркие огни прожекторов у кирпичной арки лагерных ворот, в колонне не осталось ни одного человека без легких штыковых ран. На сторожевых вышках блестели стволы пулеметов. «Карантинный лагерь "ВОЗРОЖДЕНИЕ"».- шепотом перевел Всеслав надпись над воротами и переглянулся с соседом. Тот выглядел так, словно был на грани безумия.

Саракш

Островная империя. Белый пояс. Остров Цузуй.

Карантинный лагерь "Возрождение"

07 часов 80 минут, 4-го дня 3-ей недели Синего месяца, 9590 года от Озарения

Спускались сумерки. Обе колонны вошли в лагерь. Там их ждали стражники с резиновыми хлыстами. Фрегат-лейтенант отвел свою группу к угловой сторожевой вышке, приказал сесть на землю, а сам куда-то ушел. Его проводили тоскливыми взглядами: всем он теперь казался ангелом-хранителем, без которого их растерзают береговики. Но те по-прежнему игнорировали заключенных с лиловыми рунами b на спинах. Береговая охрана отгоняла несколько сот «других» новичков вправо, туда, где, окруженные колючей проволокой, стояли большие навесы: двускатные шиферные крыши на оструганных столбах. Колонна «других» остановилась на плаце под слепящими лучами прожекторов, здоровенный детина с квадратным одутловатым лицом, толстыми губами и бычьим голосом уперся руками в бока, оглядел строй и хрипло хохотнул:

-Познакомимся. Это я, ваш начальник, отделенный командир береговой охраны Зуцаду Ди. Не вздумайте обращаться мне «брат отделенный». Я вам не брат, а хозяин, король, бог и шуток не допущу! Так и обращаться ко мне, когда позволю: «хозяин». Опустив голову. Вы в карантинном лагере «Возрождение». Карантин предназначается для того, чтобы проверить, на что вы годны, достанет ли у вас силенок для дальнейшей карьеры. Переводчик!

Здесь вам привьют навыки правильного поведения, после чего распределят по лагерям трудовой подготовки, а уже оттуда разошлют по местам работы. Не всех, ясно, а только живых, ха-ха! Перевести!

Вы, бешеные материковые крысы, слушайте внимательно! Сейчас вам выту… вутыту… тьфу! вы-та-ту-и-ру-ют номера, и с этой минуты забудьте свои крысиные прозвания и, заодно, свои дурацкие языки! Ни к чему вам такой шик. Будете учить эм-до. Вы ничто – ходячая мускульная сила, усвоили?! Если не усвоили, медузы дохлые, то быстро раскаетесь! Несообразительным у нас неуютно! Так, дальше… Блох, верно, развели тьму, обовшивели? Ага, ну так снять штаны и в баню! Оглохли, скоты? Сказано – сбросить шмотки! После бани получите модную одежду и приклеите к ней зеленые метки! Увижу кого-то без метки – спущу шкуру, набью чучело. Переводчик!