Роман Злотников - Время Вызова. Нужны князья, а не тати

— Да уж, — кивнула Ира, окидывая его могучую фигуру. Росту в нем было никак не меньше метра девяносто. Лицо суровое — перебитый нос, несколько шрамов…

— Такой, как вы, топнет — разбегутся.

— Нет, — мотнул он головой, — никаких притопываний и прихлопываний. Наоборот, с такими надо сразу бить насмерть. Вот тогда они очень быстро разбегутся. Они этого жуть как боятся… ну, когда насмерть.

— Вы… кого-нибудь убили? — холодея, спросила Ира.

— Нет, — он вновь улыбнулся, — на этот раз Бог миловал… Ладно, пойду я. Мои уже заждались, наверное. Удачи вам и… не ходите больше так поздно…

Он ушел, а Ира еще долго сидела у окна и думала, ну почему она не встретила в своей жизни такого… витязя?

Ира вздохнула и вновь придвинула каталоги…

Кое-что интересное она нарыла, когда уже начало светать.

— Интересно, интересно, — пробормотала Ира и, не удержавшись, зевнула. Но тут же прикрыла рот ладошкой и принялась лихорадочно листать каталог.

— … «Оптима», Словакия. Это что же, модельный ряд у них такой же, как у итальянцев, а цены почти в полтора раза ниже? Хм, а как с качеством? Какие магазины ею торгуют? Угу… угу… завтра надо съездить посмотреть, — она подняла глаза и бросила взгляд на часы, — то есть уже сегодня.

Часы показывали половину пятого. Ира покосилась на ворох каталогов, которые еще предстояло проштудировать, и потянулась, с хрустом разведя руки. Пожалуй, на сегодня все. Голова уже тяжелая. Как эту «Оптиму» еще не пропустила…

Она встала, собрала каталоги и тихонько отнесла их в комнату. Павлик спал, раскинувшись попрек диванчика и сбив ногами одеяло. Ира накрыла его и подоткнула сбоку. Затем вернулась на кухню. Надо было лечь и поспать хотя бы пару часов, а то потом весь день будешь как вареная. Но спать не хотелось. Она налила в чайник воды и ткнула кнопку. Затем повернулась, достала из шкафчика пакет с развесным зеленым чаем и засыпала в френч-пресс. Когда вода закипела, Ира залила чай кипятком и дала постоять пять минут. Затем слила воду и по новой залила кипятком. Зеленый чай можно заваривать до пяти раз, но она больше всего любила вторую заварку. Опершись спиной о стену, Ира пила чай маленькими глоточками и думала, а стоит ли все это такой жизни — ни сна, ни отдыха… Нет, конечно, финансово стало легче. Диванчик вон Пашке купила, а то у него уже ноги с детской кровати свешивались. Машину опять же поменяла. На подержанную «девятку». Но сколько она выдержит… А потом вдруг у нее перед глазами нарисовалось лицо Надежды Николаевны, красное от мороза и закутанное в шаль, намотанную вокруг старой песцовой шапки еще советского пошива, и она представила себя… такой же… через двадцать лет… и содрогнулась. Ну уж нет — ночами спать не буду, землю рыть, но от такой жизни убегу!..

Жабу грохнули на съезде с сестрорецкой трассы. Киллеры все рассчитали точно. Когда кортеж из двух «мерседесов»: ехавшего впереди чемоданообразного «шестисотого» и следовавшего сразу за ним «Гелендвагена» с охраной притормозил, чтобы свернуть на узкую дорожку, ведущую к элитному поселку, расположенному на берегу Финского залива (улицы которого специально были спроектированы так, чтобы по ним не мог пройти танк, вот такое было необычное пожелание у заказчика к архитекторам), из леса напротив раздались автоматные очереди. Шансов у Жабы не было. Киллеров было трое. Двое сразу ударили по «шестисотому», причем не по водителю, а по заднему сиденью. Третий расстрелял водителя «Гелендвагена», отчего тот, не завершив поворот, улетел в кювет и перевернулся. Водитель «шестисотого» вполне закономерно надавил на газ, торопясь побыстрее вывезти своего пассажира из-под обстрела, так что, пока оглушенные братки выбрались из перевернувшегося джипа, пока «шестисотый» долетел до охраняемых ворот, пока дежурная смена добралась до поворота, киллеров уже и след простыл. По следам определили, что те проскочили лесом до поворота шоссе, а там их ждала машина.

Когда на место происшествия прибыл Кабан, правая рука Жабы, преследователи уже вернулись к месту трагедии, ругаясь и утирая пот. Кабан вылез из джипа («шестисотый» по статусу полагался только Жабе) и мрачно окинул взглядом открывшуюся картину.

— Ну че?

— Ушли, — угрюмо ответил Ладья, держась за разбитую голову, наскоро перетянутую бинтом. Он отвечал за охрану Жабы и находился в том самом перевернувшемся джипе.

— Слышь, Кабан, — подал голос один из «быков», — я тут это… того еврея видел.

— Кого?

— Ну, который у Жабы в советниках ходил.

— Иди ты!

— Точно, — упрямо набычился тот, — вон там стоял. Спокойненько так. Улыбался, сволочь. Я еще удивился, чего это он тут делает? А как по машине Жабы стрелять начали, так даже и захлопал. Вроде как… Нас же в тот момент как раз с дороги снесло.

Кабан задумался.

— Он последнее время все с Турком якшается, — подсказал Касса, ближайший советник Кабана. На лице того тут же нарисовалось понимание.

— Так это ж Турок Жабу завалил!

Все посуровели. Кабан повернулся к Кассе:

— Так. Где сейчас Турок?

— В это время он обычно в бильярдной на Крестовском тусуется.

— Ага, — кивнул Кабан, — давай, звони нашим, пусть достают стволы и подтягиваются к бильярдной. Поедем за Жабу мстить.

Лица всех присутствующих окрасились затаенной радостью.

— А че с тем евреем? — переспросил «бык».

— Мочить суку! — сурово постановил Кабан и полез в машину.

— Вот это дело, — просиял «бык»…

Турка завалили на ступенях казино. Он как раз повернулся, чтобы что-то сказать Каракуму, своей правой руке и номинальному владельцу этого самого казино, как вдруг посредине его лба образовалась темно-красная точка, а затылок вынесло, забрызгав мозгами Турка новую шубку его очередной подруги. Та отчаянно завизжала. Охранники, обступившие обоих боссов, выхватили пистолеты и ошалело завертели головами, ища глазами, откуда прилетела эта предательская пуля.

— Вон он, сука, — заорал кто-то и, вытянув руку, принялся палить по чердачному окну старой пятиэтажки. К нему тут же присоединились и остальные. До пятиэтажки было метров сто-сто пятьдесят, для пистолета многовато, так что ни одна пуля по нужному окну не попала, зато вовсю досталась окнам пятого и четвертого этажей. То есть тем, кто не имел никакого отношения к совершенному убийству. Ну да кого волнуют какие-то там лохи?..

Расстреляв по магазину, вся свора рванула в ту сторону, но, пробежав всего два десятка шагов, была остановлена ревом Каракума:

— Стой, они уже слиняли!

Все остановились, тяжело дыша. Тут один из охранников подался вперед.

— Слушай, Каракум, а че там тот урод делал?

— Какой? — не понял тот.

— Ну этот, плюгавый такой, с бородкой, который в финансовых советниках у шефа ходил.