Сергей Демченко - Люди из ниоткуда. Книга 1. Возлюбить себя

— Господин полковник, отделению Лешего удалось взять высоту. Однако в ходе этого мы потеряли двадцать семь человек убитыми. И четырнадцать ранеными.

— Немного же вы добились… За полтора дня. И что капитан?

— Капитан Стебелев с его людьми, потеряв убитыми девять человек, отошли на следующий рубеж… — сержант словно не знал, куда деться под пристальным взором полковника.

— Вашу мать…это что ещё за выгодный размен такой, — почти пятерых наших к одному?! — Данилов сильно побагровел. На мощной его шее вздулись вены, словно грозя разорвать ему горло. — Выгодная торговля с папуасами, нечего сказать… И это всё за драную кучку мергеля, которую вы столь доблестно «отвоевали»?! У меня начинает складываться впечатление, что вам просто оставляют в виде одолжения эти якобы «захватываемые» вами рубежи, на которых им попросту становится уже негде хоронить своих убитых и больше негде садиться срать! В расчёте на то, что мы сами сделаем это, — придём и приберёмся за стебелевскими!!! Ай да капитан, ай да умница! Он нашёл тупых лохов-могильщиков и ассенизаторов, уборщиков подкаменного дерьма, в лице моих солдат! Загадив укрытия, он просто отходит на свеженькое место! Вот кто умеет воевать и при этом посмеиваться, наблюдая, как вы, зажав носы, «обустраиваетесь» на «отвоёванных» высотах, деловито и сноровисто прикапывая палочками их черствеющее говно!!! Нечего сказать, — это Ваше известие стоит немало громких аплодисментов в адрес неопытного толстожопого капитана, сумевшего таки столь блистательно и с выгодой наладить свой боевой быт! Вот кто солдат, командир, вояка, а не вы, — беспомощные куры, жадно клюющие трофейное дерьмо!!! — Хватая ртом воздух, полковник хотел было ещё сыпануть дальнейшими оскорблениями, однако, с усилием глотнув, выдержал паузу и просипел через силу, глядя в пол:

— Отходить… Отдайте приказ отходить в расположение части. Я и здесь найду для вас немало дерьма, раз я зря тратил на вас последнюю в этом грёбаном мире казенную кашу… — Данилов с силой рванул на себе ворот кителя, усыпая пол скачущими по нему пуговицами.

— Простите, господин полковник, я что-то не понял… — не ожидавший подобного разговора невысокий, жилистый сержант-контрактник, — прошедший огонь и воду, и у которого уже полегло в треклятой лощине немало друзей, — принял вызывающую позу и возвысил тон, явно намереваясь если не горлом, то кулаками, выяснить с полковником некоторые аспекты их ранней договорённости… Словно сама собой, его рука нащупала крышку кобуры.

— Я сказал отступать, сержант!!! Вы не ослышались, сержант, не ослышались! Отступать — значит отходить, откатываться, уходить, уползать, драпать, наконец!!! Гордо подняв голову и прикрывая от пули свою бравую задницу листом фанеры!

— Но позвольте, господин полковник… — начал грозно цедить через зубы боец, глаза которого опасно сузились. — Поясните-ка мне…После того, как мои люди…

— Молчать, сержант!!! Молчать!!! — рёв Данилова потряс стены. — Ваши люди, говорите?! Если вам лично и вашим людям угодно там просто бесславно сдохнуть, — извольте! Я разрываю наши отношения, договорённости, и даю вам всем полную свободу действий на том проклятом перевале! Остальные нужны мне здесь живыми! Жи-вы-ми, слышите? Вот и доставьте их мне сюда! А Вы… Вы можете идти победить, или сдохнуть там, как герои, разгребая задними лапами навозные кучи капитана Стебелева! Это как Вам больше нравится, сержант. И не забудьте прихватить туда всех своих пока ещё живых товарищей! С ведёрками и совочками для сбора полагающегося вам в виде «боевых» и сверхлимитного гонорара говна.

— Господин полковник!!! — сержант почти верещал от злости, тиская клапан кобуры…

— А если..- постепенно повысил опять голос Данилов, — если Вы, сержант Орлов, намерены всё-таки, невзирая на этот, кажущийся позорным шаг, жить и дальше, согласно вашим же неуёмным желаниям… и жить хорошо, — я, именно я, — приказываю Вам, — он ткнул пальцем в направлении узкой груди Орлова, — слышите, — приказываю! — Вам и вашим людям отойти. Или Вы предпочитаете остаться жить там, — в веках и в песнях?!

Стискивающий кулаки сержант мелко трясся и порывался что-то возразить. Проклятый, траханный Долдон!!! В тот день он фактически нанял их, заставив посулами и описаниями ждущих их повальных беспредельных «благостей» поверить в приемлемое даже сейчас будущее, а для этого вроде бы оказалось необходимым сперва схватить за глотку собственных однополчан-офицеров. Чтобы те, как он выразился, «не мутили им воду своей неуёмной и неуместной в новом мире сомнительной порядочностью».

Однако, поскольку те оказались плотно окружёнными бойцами, их пришлось уничтожать всех. Но уже в прямом бою. Всё это время полковник умело подогревал аппетиты примкнувших к нему людей. Он взахлёб им описывал, что они теперь-де будут, — ну просто нарасхват.

Что, стоит им только появиться хоть где-нибудь, в любом месте, их примут с распростёртыми объятьями, и будут холить и беречь. Словно идолов-спасителей. А вышло…

На деле вышло так, что как только они появлялись вблизи каких-либо населённых пунктов, их либо просили уйти, либо встречали огнём. Чтобы приобрести что-то из еды или необходимых вещей, им приходилось это отнимать, беря практически каждое селение штурмом. Потому что однообразное питание и отсутствие некоторых вещей, привычных в обиходе, заставляло их всё это где-то искать.

Однако самим ковыряться в мутных волнах, подобно тем, рассекающим на катере дурным толпам, что они не раз видели в бинокль со стороны затопленной Кубани, они не собирались.

Армия, активно копающаяся в отбросах, хуже самих находимых ею отбросов. Она подобна худым, юрким свиньям, торопливо и с возмущёнными криками отталкивающим рылом собратьев от вожделённого, гниющего в чане картофеля. Так им говорил полковник. Так они все, подражая ему самому, и считали.

Для этого существовало некое гражданское рыло. Чьим уделом и было обрабатывание воинства. По крайней мере, так было всегда при том долбанном государстве, которое так не вовремя решило нырнуть и пускать пузыри! Бросив их посреди хаоса.

Вот только теперь почему-то граждане холопы ни в какую не соглашались никого кормить сверх имеющихся собственных ртов. И начинали лихорадочно палить в солдат, едва те только появлялись в пределах видимости. Словно понимая, с чем те к ним идут.

И никто вовсе не хотел видеть у себя их «в гостях», словно они были какими-то нелюдями, прокажёнными. Разъярённые всем этим, они вынуждены были убивать всех, стирая посёлки и хутора с лица земли. Сжигая дотла и потроша их, словно сова неосторожного зайца. Раз им не нужна армия, то и они армии ни к чему!