Феликс Кривин - Хвост павлина

СПЕВКА

Люди без слуха всегда споются с людьми без голоса, заглушая тех, кто имеет голос и слух.

ЦЕНА ЖИЗНИ

Там, где чужие жизни идут по дешевке, на собственную возрастает цена.

УБЕЖДЕНИЕ ИЛИ ЖИЗНЬ?

Люди не раз отдавали жизнь за убеждения, но убеждения они отдавали только за хорошую жизнь.

ВОСПИТАНИЕ

Чем меньше воспитатель пытается внушить, тем больше внушает он уважения.

ТЕМПЫ РОСТА

От никого к Робинзону, от Робинзона к Пятнице… Таков прирост населения необитаемых островов.

ТАЙНА АВТОРСТВА

Девиз: что позволено Юпитеру, не позволено быку, — придумал не Юпитер, а бык, возомнивший себя Юпитером.

КОВАРСТВО И ЛЮБОВЬ

Сколько нужно коварства, чтобы завоевать любовь публики!

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Цитата — это особый вид прямой речи, который, сохраняя говорящему прямую речь, избавляет его от необходимости прямо высказать свое мнение.

ОДНОРОДНОСТЬ

Когда десять, и двадцать, и тридцать слов в предложении отвечают на один и тот же вопрос, то для управления ими достаточно одного слова.

ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОСТЬ

Повествовательное предложение отличается от других тем, что там, где хочется спрашивать или кричать, оно умеет сохранить спокойную интонацию.

СЕКРЕТ МОЛОДОСТИ

Жизнь всегда длинная — не впереди, так сзади.

СЧАСТЬЕ

Счастье — ненадежный друг: оно приходит, когда нам хорошо, и уходит, когда нам плохо.

ТРАМВАЙНАЯ ФИЛОСОФИЯ

Человек уходит из жизни, как выходят из трамвая: на его уход обращают внимание те, кого он толкнул или кому уступил место.

ПАМЯТЬ

Человек уходит, и затихают в пространстве его шаги… Но иногда они еще долго звучат во времени…

Внимание полицейского инспектора Хоста уже давно выбросило белый флаг и бредет под конвоем слов, монотонных, невыразительных, похожих друг на друга:

— Он исчез неделю назад… Сначала, я не придавала значения… То есть, вы меня понимаете… не может жена не придавать значения, когда муж не ночует дома…

Не умеют пострадавшие ярко страдать, не умеют рассказать о происшествии так, чтобы дух захватило. Да и сами происшествия, откровенно говоря… Кого они могут взволновать? Только не инспектора. А ведь есть же происшествия, есть преступления… Вот, например, хоть это. Ограблен универсальный магазин. Но не примитивно, со взломом и отключением сигнализации. Преступник, инопланетянин, а точнее, плутонянин, прилетевший на Землю с планеты Плутон, взял кассу, приняв образ кассира. Он провел операцию спокойно, без шума, но, по неопытности, не оставил следов. Поэтому подозрение, естественно, пало на кассира. Увидев, что он обнаружен, преступник поспешно покинул образ кассира и принял образ заведующего секцией «Мужские костюмы». Там его тоже засекли, и он перебазировался в секцию «Чулки, носки». Когда все секции были исчерпаны, преступник принял образ директора магазина. Но полиция оцепила магазин, стянула к нему крупные силы и уже приготовилась брать универмаг штурмом… Тут-то плутонянин пошел на крайнюю меру: он отключил гравитацию, и универмаг, лишенный земного притяжения, легко поднялся в воздух. Все здание, со всеми товарами, даже теми, что в подсобке и под прилавком, взмыло в воздух, и только служащие универмага остались стоять на земле: они до того наворовались, что не могли оторваться от земли даже в условиях полной невесомости. Тут-то их всех и замели.

Так, благодаря вмешательству инопланетных сил, было раскрыто крупное преступление. Этот случай был описан в литературе.

А вот другой случай, тоже описанный в литературе. Воспользовавшись новейшими достижениями телепатии, преступник присвоил мысли, которые ему никто не передавал. Метод передачи мыслей на расстояние он использовал для хищения чужих мыслей. В результате известный профессор, автор многих замечательных открытий, вдруг перестал делать открытия и понес такую околесицу, что вся кафедра разбежалась. А молодой аспирант вдруг стал высказывать мысли, которые по плечу только крупному научному авторитету. Это-то и навело полицию на след. Краденую вещь можно скрыть, но мысли не скроешь.

Конечно, преступник получил по заслугам. Суд вынес решение: на всех работах, которые будет издавать аспирант, отныне ставить имя профессора, возвращая, таким образом, украденное его владельцу. Правда, злые языки утверждали, что никогда у владельца не было столько украдено, сколько впоследствии было ему возвращено. Но протеста по Этому поводу от пострадавшего не поступало.

— И вот с тех пор он не ночует дома… — доносится до инспектора сквозь собственные отвлеченные мысли.

Какое дело инспектору до того, где ночует муж этой женщины? Он, инспектор, и сам почти неделю дома не ночевал: все работа, работа, срочная работа. Теперь у нас не девятнадцатый век, когда сыщики раскрывали преступления с помощью одной лишь формальной логики. Техника розыска совершенствуется, и вместе с ней совершенствуется техника преступлений, и обе эти техники намного опережают, а зачастую и вовсе вытесняют логику.

— У него и прежде бывали отлучки, но я считала это естественным. Я предпочитаю не контролировать моего мужа, чтобы не давать ему повода что-то скрывать. И он, вы знаете, ничего от меня не скрывает. Когда он приходит домой — в тех случаях, когда он приходит домой, — мы с ним все выкладываем друг другу: я ему, он мне. Мы даже ни о чем не спрашиваем, а просто начинаем рассказывать…

Инспектор слушает и скучает. Он тоскует, как тоскует преступник по оправдательному приговору, когда слушает обвинительную речь. Как тоскует моряк на суше, как тоскует карточный шулер, когда партнеры начинают раскладывать пасьянс. Муж сбежал! Никакой работы воображению…

Правда, работа воображения не всегда помогала инспектору в раскрытии преступлений. Оно обычно уносило его так далеко, что преступник оставался позади и сворачивал куда-нибудь в сторону. Но эти неудачи не расхолаживали инспектора. Он твердо верил: в наш фантастический век нужно больше полагаться на фантазию, чем на факты.

Раньше он это интуитивно чувствовал, а недавно имел случай укрепиться в этой мысли. К нему в полицию пришел человек и рассказал об ограблении века. Кого же ограбили? Оказывается, его самого. Так они устроены, эти пострадавшие: каждый считает свое происшествие происшествием века. Но молодой человек имел основание так считать, поскольку у него украли гениальное изобретение: усилитель интеллекта.

Инспектор Хост любил фантастические изобретения. Втайне он мечтал о роботе-сыщике, который находил бы преступника в течение считанных минут. Но что касается усиления интеллекта, то об этом инспектор никогда не мечтал, так как не имел к своему интеллекту никаких претензий.