Феликс Кривин - Хвост павлина

Установили ящик в чулане, заняли весь чулан.

— А что такое НФД-593?

— Это мы сами не знаем: секрет. НФД-592 — пожалуйста, НФД-594 пожалуйста. А НФД-593 — строжайший секрет.

— А что такое НФД-592?

— Стабилизатор времени. Помните, у Гете: «Остановись, мгновенье!» Вот для этого и существует НФД-592.

— А 594?

— Кристаллизатор счастья. Ведь счастье почему так неуловимо? Потому, что оно существует лишь в газообразном состоянии. А если его кристаллизовать, оно сразу станет ощутимым, доступным каждому.

— Все эти фантазии приберегите для моего мужа. Он это любит. А я довольствуюсь фактами. Хотите выпить? Не хотите? Фантастика! А что такое НФД-300?

— Замечательное устройство. Выпрямитель орбит. Если, к примеру, выпрямить орбиту Земли, то, не сходя с Земли, можно улететь в другую галактику.

— Моему мужу только не хватало в другую галактику! Он и так неделями не бывает дома.

Миссис Хост, как женщина, далекая от фантазий, не сомневалась, что все эти НФД — чистая выдумка, а ящик этот, вероятно, набит фантастической литературой. НФД — марка издательства, 593 — количество присланных книг. Но зачем окружать это все такой таинственностью?

Видно, секреты мужчин все равно, что красота женщин: их нужно уметь хранить. Только ни того, ни другого сохранить обычно не удается.

И все же миссис Хост решила сохранить секрет, попытать себя в этом неженском деле. Не только же ей разгадывать чужие секреты, хочется иметь и свой. Поэтому она решила не звонить мужу, что заказ его выполнен. Пусть, если хочет узнавать новости, почаще ходит домой.

Миссис Хост раскрыла книжку и углубилась в чтение. «Вокруг была ночь, читала она, — преступник был вооружен до зубов и совершенно не оставлял следов, но инспектор продолжал идти по его следу… И когда уже не было никакой надежды, они встретились лицом к лицу: беззаконие и закон, бесчестие и справедливость…»

Миссис Хост подняла глаза и увидела перед собой неизвестного человека. В ее квартире, в такой поздний час.

— Не двигайтесь! — сказала миссис Хост, не отступая от текста. — Как вы здесь оказались?

— Дверь была не заперта.

Миссис Смит все же не захлопнула дверь.

— Могу я видеть инспектора?

— Даже я не могу его видеть, хоть я и жена. Почему вы не пошли к нему в полицию?

— Мне не хотелось идти в полицию. Если можно, я его лучше здесь подожду.

— Я жду его вторую неделю.

— Но, может быть, вдвоем мы его скорее дождемся? Позвольте вам представиться: Гарри Уатт.

— Уатт? Какая известная фамилия!

— Пока еще не известная… Может быть, со временем…

— Уатт — фамилия неизвестная?

— Не в том смысле… Вернее, не та фамилия… То есть, фамилия, конечно, та же, но только я — не тот Уатт.

— Об этом я уже догадалась.

— Тот был Джеме Уатт, а я — Гарри. К тому же тот Уатт давно умер, а я вот живу и даже хожу по гостям… если позволите считать себя вашим гостем…

— Поздно уже. Но, пожалуй, часок можете подождать. Вы знаете, мистер Уатт, я уже устала волноваться.

— Миссис Хост, с вашим мужем ничего не случится. На его стороне закон.

— Разве закон может защитить? Закон сам нуждается в защите. И если инспектор защищает закон, то ему нечего рассчитывать на защиту закона. Вы посмотрите, сколько у закона защитников: полиция, суд, прокуратура — всего не перечтешь. Это значит, что наш закон слаб. А преступники… Вы ведь читаете книжки, мистер Уатт, там все это ясно сказано.

— Я читаю книжки, миссис Хост. Но мне еще многое неясно.

— Конечно, если вы читаете такие книжки, как мой муж… такие книжки еще больше запутывают. Вы слыхали когда-нибудь про выпрямитель орбит?

— Ну как же… Ведь орбита — это эллипс, замкнутая кривая, а если замкнутую разомкнуть…

— Вот видите, вы рассуждаете, как мой муж. Я не удивлюсь, узнав, что вы неделями не бываете дома.

— А что такое «дома», миссис Хост? Это то место, откуда мы уходим, или то, куда возвращаемся? У нас слишком точные адреса, миссис Хост, это мешает нам чувствовать необъятность мира. Особенно возможного мира.

— Какого это — возможного?

— Есть два мира, миссис Хост: действительный, в котором мы живем, и возможный, который мы посещаем только мысленно. Он еще необъятней, чем наш действительный мир. 90 процентов запасов счастья находятся в этом возможном мире, и только 10 процентов в мире действительном. Поэтому так важно было наладить регулярное сообщение между двумя этими мирами.

— И оно налажено?

— Представьте себе. Это оказалось даже проще, чем изобрести машину времени. Из любого пункта истории нужно резко свернуть в сторону — и вот уже мы избежали крупной исторической катастрофы. Войны, например. И все несбывшиеся гении, погибшие на этой войне, некоторые даже в младенческом возрасте, остаются живыми, изобретают вечный двигатель, средство лечения рака, пишут такие книги, о которых действительный мир не мог и мечтать.

— Откуда это вам известно?

— Известно. Потому что некоторые гении из возможного мира иногда забредают в действительный мир, навеки поражая его воображение. К примеру, Леонардо да Винчи. Мы не перестаем удивляться, как в пятнадцатом веке мог родиться такой гений. Художник, изобретатель, мыслитель. А он не рождался. Все дело в том, что он не рождался. Он просто случайно забрел из мира возможного в мир действительный.

— А почему бы всей этой прекрасной возможности не переселиться в мир действительности?

— В истории так не бывает, чтобы все было хорошо. Если плохого нет, оно производится из хорошего. В истории плюс на плюс дает минус.

— Об этом тоже поговорите с моим мужем. Он у меня с детства увлекается математикой.

— Как это — у вас с детства? Вы что, замужем с детства?

— Я неправильно выразилась. Конечно, в детстве мы не были знакомы, но он уже тогда увлекался математикой.

— Вы правильно выразились, миссис Хост. Просто случайно из мира действительности забрели в мир возможности. Ведь вы могли быть с детства знакомы, могли вместе расти… В мире возможном это так и было…

— Ваши родители могли бы назвать вас Джемсом, мистер Уатт. Почему они не назвали вас Джемсом?

— Джемсом? Вы слишком многого хотите от них, миссис Хост. Они не назвали меня даже Уаттом.

В ожидании инспектора Хоста миссис Фунт и мисс Стерлинг обсуждали свои печальные обстоятельства.

— У вас тоже пропал любовник?

— У меня пропал муж.

— А любовник у вас не пропал?

— У меня нет любовника.

— Вообще нет? Странно, что вы сами в этом признаетесь. — Тут мисс Стерлинг привела с некоторым искажением латинскую фразу, смысл которой сводился к тому, что добродетель — это всего лишь не востребованный порок или что-то в этом роде.