Александр Уралов - Псы Господни (Domini Canes)

— Будь здорова! Спасибо, постараюсь!.. Ну-с, теперь займёмся рукоделием. Дело это небыстрое, требует ума и сообразительности.

…птица Говорун отличается умом и сообразительностью — поддразнивал её муж…

Подумав, Анна, пыхтя, пододвинула к двери платяной шкаф. Шкаф был почти пуст, только чьи-то туфли на высоком каблуке сиротливо стояли на аккуратно расстеленном бланке «График дежурств санитарок», да пара пустых вешалок испугано брякнула на перекладине.

— Вот так! Теперь спокойнее.

Анна посмотрела на себя в зеркало, вделанное в створку шкафа. Да… видок был ещё тот! Разбитые губы раздулись, на скуле ссадина и синяк, лицо красное… от выпитого и от передвигания тяжести.

И глаза… обведенные синевой, горящие мрачным весельем… чужие, в общем-то, глаза. «Ещё бы им не быть чужими — они столько успели повидать…» — подумала Анна.

— Но зато похудела. Да, сбылась мечта идиота! — прошептала она, сама не понимая, кого она имела ввиду: себя или мужа .

Кое-как расчесав волосы и поправив пояс, Анна решительно достала нож и начала пластать шторы на длинные полосы. Иногда ей казалось, что за дверью что-то шелестит и тихонько скребёт в дверь, — точь-в-точь кот, который деликатно просится в гости…

Она замирала и внимательно прислушивалась. Но всё было тихо, и Анна, ругнувшись, снова принималась за дело.

Было необходимо сделать веревку с узлами. Так будет легче спускаться, да! Помнится, в школе она никогда не могла подняться по спортивному канату. Тренер учил её цепляться ногами, но ничего не получалось. Аня ужасно стеснялась, ей всё время казалось, что причина не в сноровке, а в том, что попа у неё слишком тяжелая, а руки слабые. Наверное, так и было. Впрочем, из девчонок многие не могли доставить тренеру радость, карабкаясь вверх на манер матросиков.

— Зато как нежно он поддерживал нас за попки! — пробормотала Анна.

Она решила, что спускаться — не подниматься. Главное, держись крепче и предоставь силе тяжести делать своё дело. Каждую полосу от шторы она несколько раз перекручивала, а узлы на связках делала покрупнее и покрепче. Не хватало ещё, чтобы конструкция развязалась на полпути! Достойный финал истории «Анна в тумане»! Мысль о том, что этажей может быть и не три, а больше, она загнала в самый угол сознания и там придавила. Конечно, всё может случиться… но бродить по этажам, как долбанная подопытная мышь в лабиринте, она больше не собирается.

Она вдруг увлеклась работой и даже замурлыкала под нос вспомнившуюся вдруг песенку:

— Итс вандефул, итс вандефул, итс вандефул. Гуд лак, май бейба. Итс вандефул. Итс вандефул. Ай дрим оф ю… Ёлки-зелёные! Я — и вдруг по-английски вспомнила!

…Paolo Conte — Via Con Me (it's wonderful)… вот что это такое…

— М-да… чудеса у нас тут творятся, — она хмыкнула и продолжила работу, напевая незамысловатый припевчик:

— Чепс, чепс, яки ду-ди-ду чибум… чибу-бум, яки ду-ди-ду чибум… чибу-бум, яки ду-ди-ду…

…Илья сказал: «Ё…нешься ты, Анна, на асфальт, — вот тогда точно будет «чепс-чепс»!»…

— Не выдумывай, — строго ответила она голосу Ильи. — Кошки умеют летать! Кошки летают только сверху вниз, но зато делают это хорошо.

Ну, вот и всё. Всё? Точно, всё!

Анна привязала конец веревки к батарее парового отопления. Слава Богу, их ещё не успели заменить на современные — эти хлипкие жестяные панельки. Чугунные «гармошки», выкрашенные белой краской, выглядели добротно и надежно. Евроокно в кабинете не распахивалось полностью, но ручка фрамуги была подвижна, значит, вполне можно было открыть узкую вертикальную створку и выбраться через проём. Туман за окном был густым, ни верха, ни низа — ничего не видно.

Анна вдруг почувствовала страшную вялость. Похмелье… идиотская шутка. Руки начали дрожать, а глаза слипаться. «Этак я действительно полечу… а сколько там до земли, мне по сию пору неизвестно. Надо отдохнуть. Хоть немного… но обязательно!»

Она ещё раз прислушалась. За дверью — тишина. Пока пела, что-то, вроде бы, послышалось… резкие сухие щелчки… но сейчас было глухо. Она выпила стакан воды и забралась с ногами на мягкий диван, подложив под бок диванную подушку. В одной руке Анна крепко сжимала самодельное копьё, вокруг другой обмотала свободный конец «верёвки».

— Я немного вздремну, совсем капельку, — пообещала она славному, такому дружелюбному кулеру. Вид прозрачной жидкости в пластиковом резервуаре успокаивал. Через мгновение Анна уже спала.

Ей снилось море. Плеск воды, крики чаек, запах водорослей, выброшенных на берег приливной волной. Она чувствовала на лице дуновение бриза, тепло солнечных лучей. Она входила в воду, море нежно лизало её ступни, целовало колени. Она гладила ладонями поверхность волны, пальцы играли с пенными «барашками», как с живым существом. Вот Анна оттолкнулась и — уже плыла в теплой, соленой воде. Горьковатые брызги покрывали губы поцелуями, волны облизывали тело, держали в своих объятиях нежно, но уверенно, как умелый любовник… Мелкие рыбки спокойно плыли рядом, иногда задевая её своими прохладными боками. Вода была прозрачной, сине-зелёной. На дне Анна видела разноцветные камешки, ракушки, коралловые замки и гроты. Из одного из них показались щупальца небольшого спрута. Забавные присоски на них то открывались, то закрывались. Одно из щупалец крепко сжимало красного морского конька, уже переставшего бороться за жизнь. Анна пожалела красивое создание…Волны ласкали, качали, убаюкивали, шептали…

«Теперь не уходят из жизни,

Теперь из жизни уводят.

И если кто-нибудь даже захочет, чтоб было иначе,

Бессильный и неумелый опустит слабые руки,

Не зная, где сердце спрута, и есть ли у спрута сердце…»

Анна открыла глаза, как от толчка. В первый момент, выдираясь из сна, она не могла сообразить — что не так? И тут же поняла — за окном слышался вой собаки. Громкий, тревожный, и — очень знакомый. Анна поднялась и на затёкших ногах шагнула к окну. Туман слегка рассеялся. Похоже, это действительно третий этаж! Под окном, еле видимая, белела плоской ребристой крышей машина «Скорой помощи». На ней сидел Пёс и выл, задрав морду. Такой родной, такой знакомый, такой замечательный !.. Анна рывком открыла фрамугу окна и по пояс высунулась наружу.

— Я здесь!

Пёс замолчал и, увидев Анну в окне, несколько раз стукнул хвостом.

— Я здесь, миленький! Я сейчас! — Пёс громко гавкнул и замолчал, выжидательно глядя на неё. Он показался Анне каким-то… не таким… он был больше …

Впрочем, сейчас раздумывать об этом не имело смысла. Надо было выбираться, пока проклятый туман не выкинул какой-нибудь грязный фокус.

Анна выбросила веревку в оконный проём. Конец повис прямо над крышей «Скорой помощи». Теперь самое главное — благополучно спуститься…