Марина Дяченко - Мир наизнанку (сборник)

Максим выключает радио. Лавирует. Вырывается на боковую улицу и выжимает из машины все, что можно.

МАКСИМ. Что такое термическая бомба – знаете?

Вепрь и Зеф переглядываются.

ВЕПРЬ (небрежно) . Слыхали.

МАКСИМ. С синхронными запалами имели когда-нибудь дело?

ЗЕФ (презрительно) . Поучи отца жесткой эротике…

МАКСИМ. Очень хорошо.

На краю ванны звонит телефон. Прокурор, вздрогнув, берет трубку.

ГОЛОС СТРАННИКА. Умник? Это Странник говорит.

Прокурор чуть не захлебывается.

ПРОКУРОР (еле слышно) . Странник? Привет… ты уже вернулся?

СТРАННИК. Да. Только что виделся с Папой.

ПРОКУРОР. И… как дела?

СТРАННИК. Плохо. Кто-то надоумил хонтийцев стрелять по танкам заграждения, сегодня ночью расстреляли девятосто процентов излучателей… Конец войне… И многим здесь конец… Может быть, даже Свекру и Шурину. Как ты считаешь, Умник?

Прокурор что-то невнятно сипит.

СТРАННИК. Кстати, какое впечатление на тебя произвел наш дикарь? Мак Сим?

Прокурор молчит.

СТРАННИК (насмешливо) . Ты же у нас Умник… Ладно. О Маке мы поговорим потом.

В трубке – отбой. Прокурор мокрой рукой вытирает пот со лба.

ПРОКУРОР (бормочет) . Потом… Потом у тебя уже не будет никакого «потом».

Машина с Максимом, Зефом и Вепрем катит по городу.

МАКСИМ. Я вам очень благодарен.

ЗЕФ. Массаракш.

ВЕПРЬ. Вот как?

МАКСИМ. Да. Дела сложились таким образом, что… У меня есть возможность проникнуть в Центр.

Зеф подпрыгивает на сиденье. Вепрь каменеет лицом.

МАКСИМ. Я войду в здание. Вы ждете двадцать минут. Если за это время вы получите лучевой удар – значит, все обошлось. Можете падать в обморок со счастливой улыбкой на лице… Если нет – выходите из машины. В багажнике лежит бомба с синхронным запалом на десять минут. Выгрузите бомбу на мостовую, включите запал и уезжайте. Будет паника. Постарайтесь выжать из нее все, что только можно.

ВЕПРЬ. Вы разрешите мне позвонить кое-куда?

МАКСИМ (неприязненно) . Штаб?

ВЕПРЬ. Нет. У нас с Зефом есть своя группа.

МАКСИМ. Ладно. У входа есть телефон-автомат. Когда я войду внутрь – но не раньше! – можете выйти из машины и позвонить.

Максим тормозит перед зданием телецентра. Именно отсюда Максима когда-то вывозил Фанк. Максим смотрит на здание. В машине тишина.

МАКСИМ. Ну, все. Пожелайте мне удачи.

ЗЕФ. Ну…

ВЕПРЬ (сдавленным голосом) . От всей души… (Осекается, кашляет.) Все-таки я дожил до этого дня.

Максим кладет щеку на руль.

МАКСИМ. Хорошо бы пережить этот день. Хорошо бы увидеть вечер.

Вепрь смотрит на него с тревогой. Зеф сопит.

МАКСИМ. Неохота идти. Ох, неохота… Кстати, имейте в виду и расскажите своим друзьям. Вы живете не на внутренней поверхности шара. Вы живете на внешней поверхности шара. И таких шаров еще множество в мире, на некоторых живут гораздо хуже вас, а на некоторых – гораздо лучше вас. Но нигде больше не живут глупее… Опять не верите? Ну и черт с вами. Я пошел.

Максим выходит из машины и идет ко входу в здание. Вепрь смотрит ему вслед.

Максим открывает стеклянную дверь и протягивает гвардейцу входной пропуск. Одна рамка, другая, третья… Пересекает вестибюль – мимо девицы в очках, которая все ставит штампы, мимо администратора в каскетке, который все ругается с кем-то по телефону. У входа в коридор показывает другому гвардейцу внутренний пропуск.

Идет по длинному коридору, сворачивает направо. Перед мысленным взглядом у него разворачивается инженерный план здания – коридоры, повороты, лифты…

Государственный прокурор застыл в своей ванне. Напряженно чего-то ждет.

На посту у большой двери стоит гвардеец с нашивками капрала, по бокам – двое здоровенных гвардейцев с автоматами. Максим протягивает капралу внутренний пропуск.

На двери надпись: «Отдел специальных перевозок».

Капрал очень внимательно рассматривает пропуск. Потом, продолжая рассматривать, нажимает на кнопку в стене. За дверью звенит звонок.

Капрал возвращает Максиму пропуск.

КАПРАЛ. Прошу. Приготовьте документы.

Максим кивает, делает вид, что лезет в карман, раскрывает двери, входит в комнату…

Комнат три. Три. Анфиладой. И в конце – зеленая портьера. И ковровая дорожка из-под ног до самой портьеры. По крайней мере, тридцать метров. И шестеро офицеров.

Двое в армейском сером – в первой комнате. Уже навели автоматы.

Двое в гвардейском черном – во второй комнате. Еще не навели, но тоже готовы.

Двое в штатском – по сторонам зеленой портьеры в третьей комнате.

Максим широко улыбается…

И рывком кидается вперед – что-то вроде тройного прыжка с места. Прямо перед ним возникает зеленая портьера…

Автоматчики открывают огонь по тому месту, где он только что стоял.

Максим ребром ладони срубает штатского, загородившего ему дорогу, и сквозь портьеру бросается в лифт.

В лифте темно. Максим нашаривает кнопку. Лифт идет вниз. Как только кабина останавливается, Максим выскакивает, и сейчас же по крыше кабины бьют автоматы. В шахте грохот, звон, летят щепки.

Максим оглядывается. Перед ним три совершенно одинаковых тоннеля. Два пустых и темных, в одном – звук работающего устройства… Максим кидается по коридору. За спиной рычит лифт – поднимается.

Максим бежит, все сильнее прихрамывая. Сворачивает за угол. И сейчас же в тоннеле грохочут автоматы, визжат пули, видны язычки огня, гвардейцы преследуют его по пятам.

Максим склоняется над распределяющим устройством. Срывает кожух, отбрасывает. Перед ним – сложная система проводов, плат, электронных блоков…

Максим, закусив губу, запускает пальцы в схему. Из-под пальцев летят искры. В тоннеле грохочут выстрелы – все ближе. Бегут гвардейцы.

Максим ощупывает платы, заново соединяет провода и, зажмурившись, переводит тумблер из одного положения в другое.

В этот момент гвардейцы с автоматами наперевес выбегают из-за угла коридора.

Государственный прокурор дико кричит от боли. Одновременно на лице у него – выражение полнейшего счастья. Он кричит, извивается в ванне, разбрызгивает воду, орет, и смеется, и снова орет…

Гвардейцы застывают. У них опускаются руки.

Падают автоматы.

Гвардейцы, пошатываясь, опускаются на пол. Кто-то взялся за голову. Кто-то вцепился в волосы. Кто-то вдруг начинает рыдать, биться головой о стену, в слезах и соплях. Кто-то безучастно смотрит перед собой.