Марина Ясинская - Заводных дел мастер

Как-то Эмма разбудила его рано поутру. Эрик лениво подумал, что так и не заводил ее ни разу с той ночи, когда она безмолвной статуей сидела на подоконнике.

Впрочем, она же пока еще не замерла. А что до легкости, которую давал полный завод — ну, ничего, и так сойдет.

— Тебя внизу ждет продавец крыльев, — сообщила Эмма, усаживаясь на край кровати, — Он еле-еле дошел. Того и гляди, совсем встанет.

— Чего же он тогда так долго тянул? — буркнул Эрик. Он не любил просыпаться с рассветом.

Эмма спрятала глаза. Эрику это крайне не понравилось.

— Ну? — требовательно повторил он, — В чем дело?

— Они не хотят тебя лишний раз беспокоить, — несчастным голосом сообщила она.

— Что это значит? Почему?

Эмма повернулась к нему и твердо посмотрела прямо в глаза.

— Потому что ты очень изменился.

— Это как? — саркастически осведомился Эрик.

— Раньше тебе просто нравилось их заводить. Ты делал это ради них самих. А теперь у тебя появилось ощущение власти над ними, и ты ведешь себя совсем по-другому. Такое обращение им неприятно.

— Ну, раз неприятно, так пусть и не приходят, — огрызнулся Эрик.

На глаза Эммы навернулись слезы.

Это окончательно возмутило Эрика.

— А что такого? Имею полное право. Если бы не я, в вашем паршивом городишке давно бы уже бродили зомби на остатках завода.

— Мы раньше без тебя справлялись, — тихо вставила Эмма.

— Ах так? — воскликнул Эрик, — Справлялись? Ну так давайте! Вперед! Что же тогда у меня под дверью в очередь выстраиваться?

Эмма промолчала. Потом все-таки сказала:

— Ты мог сделать нашу жизнь лучше — без усилий. Почему это тебя испортило? Почему ты стал такой?

И тогда Эрик сказал то, о чем давно думал, но чего никогда не говорил вслух.

— Да потому что вы — всего лишь заводные игрушки, а я — нет. Я — настоящий человек. Не какая-то механическая кукла. Я не завишу от дурацких поворотов ключом в замочной скважине! Ясно?

Эмма внимательно вгляделась в лицо Эрика, будто выискивая там чего-то.

Не нашла. Грустно вздохнула и протянула вперед раскрытую ладонь.

— Дай мне, пожалуйста, мой ключик.

Гнев накрыл Эрика тяжелой волной. Он яростно сорвал с шеи цепочку и бросил Эмме в лицо.

— На! Все равно ты не можешь сама себя заводить! Не пройдет и пары месяцев, как ты навсегда остановишься. И знаешь что? Мне наплевать. Ведь я — нормальный живой человек… И вы еще приползете ко мне — все вы. Будете просить…

Эрик вдруг понял, что ему тяжело говорить. Он медленно осел на постель.

— Что со мной? — с трудом спросил он.

Эмма печально смотрела на него.

— Что… со… мной…

— Да, ты не зависишь от завода, — тихо произнесла Эмма, — Но и ты, и все вы, нормальные или, как ты их называешь, живые люди, не знаете кое-чего о себе, как не знаем мы о своих ключиках. Вы живете на батарейках. Их, конечно, хватает на гораздо больший срок, чем нашего завода. Только вот… батарейку не подзарядишь.

Эрику потребовалась, казалось, вечность, чтобы произнести всего одно слово.

— Почему…

Эмма решительно поднялась с кровати, посмотрела на него — сверху вниз. С сожалением.

— Потому что кончилась энергия, питавшая твою батарейку, — просто ответила она и направилась к двери.

Эрик тщетно старался спросить, что же это была за энергия. Силы покидали его. И Эмма тоже.

Что-то сверкнуло в лучах восходящего солнца. Из последних сил Эрик повернул голову — совсем немного. Но этого оказалось достаточно, чтобы углядеть краем глаза зажатую в кулачке Эммы цепочку, на которой качался крохотный ключик. Вперед-назад, вперед-назад, вперед…