М Чертанов - Казнить нельзя помиловать

- И что? Вы поженились и жили долго и счастливо, пока он не погиб в перестрелке?

- Да, по законам жанра здесь должен последовать рассказ о большой и чистой любви, - согласилась Марина, - но все было намного прозаичнее. Я предложила ему подняться... выпить кофе. Он поблагодарил, но сказал, что должен ехать по своим бандитским делам... Обещал, что позвонит мне в ближайшие дни, и, если я буду не против, мы "сходим куда-нибудь вдвоем", как он тактично выразился. Через пару дней позвонил, но мне инстинкт самосохранения подсказал, что разумнее отказаться. Я отказалась. Знала, что больше он не позвонит. И он не позвонил. И я ему не звонила, хотя у меня был его домашний телефон, и мне иногда хотелось его увидеть. Но...

- Странно, что он не позвонил тебе еще раз, - сказал я.

- Может, замочили, - равнодушно отозвалась Марина. - Ты не думай, что это приключение оставило в моей душе неизгладимый след. Я про этого Серегу вспомнила первый или второй раз за десять лет. Просто такой разговор пошел, что хочется рассказать о себе какую-нибудь дрянь.

- Я бы не сказал, что ты рассказала такую уж дрянь. Очень романтично. Интеллигентный сутенер, храбрая маленькая женщина и благородный жулик. Прямо сюжет для романа. А дальше?

- Работу нашла. Я экономист. Несколько лет трудилась, потом осточертело Придумала другой способ себя обеспечивать. Закалка соответствующая уже была... Меня устраивает. Времени свободного вагон Никакого начальства. Пять-шесть вечеров в месяц, и все.

- Хорошие, однако, у тебя друзья, если за пять вечеров в месяц можно припеваючи жить, - сказал я. - Где ж ты все-таки их отыскиваешь? Сомневаюсь, чтоб такие душевные люди просто пачками в Интернете болтались.

- Это мое ноу-хау... Лучше расскажи мне что-нибудь про свой Владивосток! Всегда мечтала там побывать, мне казалось, что это такой романтический город... Моряки, военные...

- Красивые, здоровенные. . - согласился я. - Но чего мне здесь недостает - это воды. Окна нашей квартиры выходили прямо на океан.

- Вот, наверное, красотища-то...

Давно мне не было ни с кем так уютно и спокойно. Вообще-то я всегда дружил с женщинами. Они чуткие, тонкие создания, а большинство из них любит нас, хотя, ей-богу, никогда не мог понять за что. А Марина - именно то, что доктор прописал.

Она... знаете, когда картины, представляющие художественную ценность, нелегально провозят через границу, поверх них рисуют какую-нибудь ерунду, а потом снимают верхний слой, и через мазню постепенно проступает неподдельная красота. Так и под ее поверхностной манерой общаться угадывались теплота, и глубина, и ровный, сильный свет, который, казалось, светит только вам.

Профи высокого класса. Мягкая ирония, ненавязчивое внимание. Никого не осуждает, ничему не удивляется Проблемы рядом с ней казались надуманными, тревоги - преувеличенными. Когда она произносила какую-нибудь очередную банальность вроде "жизнь - сложная штука", создавалась полная иллюзия, будто человек говорит нечто глубоко обдуманное, идущее от сердца. Только с таким собеседником нужно держать ухо востро. Все свои реплики она произносила с одинаково серьезной, задумчивой интонацией, и было трудно понять, когда она говорит серьезно, а когда потешается над вами. До невозможности банальные, ее высказывания тем не менее постоянно обманывали партнера: ждешь сочувствия, а получаешь по лбу, настраиваешься на оплеуху, а на тебя льется мед. И постоянно присутствовал в ее речи неуловимый обертон, заставлявший посреди пустого трепа ждать каких-то откровенных, удивительных слов.

- А сейчас ты что делаешь целыми днями? - Она потянулась к кофейнику.

- Ради бога, не полную чашку, - попросил я, - если честно, вообще не люблю кофе.

- Что ж раньше молчал? Чаю? Мартини? Минералки? Может, тебе супу сварить?

Про суп было сказано таким тоном, что даже если б я умирал с голоду не посмел бы попросить. Впрочем, я сразу понял, что в этом доме не привыкли потворствовать прихотям мужских желудков: путь к нашим сердцам лежал через иные органы.

- Давай минералку, - сказал я - Чем занимаюсь? Ничем. Бездельничать, когда все кругом чем-то заняты, вроде бы неловко, но - упоительно. Свобода. Шляюсь по городу в будни с девяти до шести. В ЦДХ, или в парк, или еще куда. Не каждый день, конечно. Иногда на диване валяюсь.

- Почему ты гуляешь по городу именно с девяти до шести?

- Потому что если б я работал с девяти, в шесть уже был бы свободен на законном основании, - объяснил я. - Сам себе создаю иллюзию занятости.

- Интересный способ в хаос и безделье вносить дисциплину, - сказала Марина с пониманием. - Нам, тунеядцам, главное не распускать себя, а то затоскуешь и сопьешься. Ты, значит, вроде того англичанина, который, попав на необитаемый остров, брился каждый день, чтобы не опускаться?

- Ага. Тоже бреюсь каждый день, даже когда дома сижу, - сказал я. Странные ты вопросы задаешь! Обычно люди... я имею в виду приличные люди, другим интересуются: как я могу жить, не заботясь о будущем, и не совестно ли мне.

- Обижаешь, darling, - фыркнула она, как кошка. - Я похожа на приличного человека?! Послушай, мне очень хорошо тут с тобой болтать, но надо бы стряпней к вечеру заняться. Я ведь умею готовить, хоть и не люблю. Давай, cher ami, сходи домой, надень смокинг...

Я покорно поднялся и вышел в прихожую. Когда закрывал за собой дверь, хозяйка окликнула меня и велела выкинуть в мусоропровод пару бумажных пакетов. Не попросила, как постороннего мужика, с которым лишь накануне познакомилась, а просто сунула в руки, как мужу, брату или старинному приятелю. Уходя, я чувствовал себя пустым и легким, как воздушный шарик. Выговорился, и полегчало. Наверное, если бы рассказал правду, а не сочинял всякую ахинею, стало бы еще легче. Но и так неплохо. Надо же, какой винегрет сотворил, всех поменял ролями, перетасовал быль с небылицей. Интересно, она так же поступила? Скорей всего - да. Про детей и мужа упомянула между прочим, а о каком-то сутенере рассказала целую складную историю. Впрочем, мне это совершенно все равно. Она мне хоть какая нравится. Вообще-то я человек замкнутый, но иногда схожусь с людьми так легко, что сам себе удивляюсь. Будто знали друг друга в иной жизни.

...декабря 200... года, пятница, вечер

Всякий раз, как я пытаюсь понять ситуацию, я упираюсь в стену. Я не могу ответить ни на один из вопросов, которые себе задаю. Почему, например,

наш самолет не имеет пилота?

Робер Мерль. "Мадрапур"

До семи часов я боролся с отчаянным желанием выпить и таким образом снять нервное напряжение. Но удержался. Я умею иногда удерживаться. Меня, конечно, огорчало, что я вчера напился, но было бы хуже, если б снова потянуло на кокс. Я не брал в рот спиртного уже полгода. И больше полутора лет не пил в общепринятом понимании этого слова, то бишь много, регулярно и допьяна. Кокаина же не было лет семь, но я до сих пор его боялся, боялся даже думать.