Максим Чертанов - Казнить нельзя помиловать

Я вернулся в комнату. На мгновение у меня возникла идиотская мысль: рассказать Лехе, как я вчера пожелал Артему сдохнуть. Нет, глупо. Во-первых, я и сам не верю. Тем более никто другой не поверит. Потом, как я объясню, за что именно на мужика обозлился? Леха-то, пожалуй, не из моей оперы.

Бытует мнение, что мы всегда чувствуем своих с первого взгляда. Это не так, во всяком случае, в наше время и в нашей стране. Если человек умеет хорошо владеть собой - черта с два его раскусишь. Меня за всю жизнь никто не просчитал, если я сам этого не хотел. Научился прикидываться в армии, а потом привык. Так даже интереснее. Приятно дурачить людей.

Леха попросил разрешения посмотреть книги. Артем бы решил, что просьба высказана чрезмерно вежливо для "нормального мужика", и ошибся бы: это говорит лишь о хорошем воспитании. Лично я в подобных ситуациях вообще не спрашиваю разрешений, а лезу самоволкой в книжные шкафы и даже холодильники. Если я и был когда-то хорошо воспитан, то давно успел об этом забыть. Я подошел к окну и выглянул на улицу. Люди вереницей семенят к лесу, суббота, честный народ отдыхает. Лыжники, мать их... Завидно. На пруду мальчишки играют в хоккей. И в хокеей - хочу! И в тир, давно не был. Черт, о чем я думаю? Это я Артема убрал... Останется один... Седой смахивал на Оззи Осборна в его худшие дни... Сам поймешь, что нужно для этого делать... Какая чушь в башку лезет!

- Что-то долго их нет, - сказал я. - Вообще ни к чему это. Опять напиваться...

- Закусывай, - рассеянно уронил Леха и изрек по своему обыкновению прописную банальность: - Все знают, что последняя бутылка лишняя, но никто не знает, которая бутылка последняя. ...Послушай, Иван, - он вдруг оживился, - ты на самом-то деле что думаешь о нашей истории? Не пойму я тебя.

А я - тебя... Я и себя-то не пойму. Мысли мелькают, мельтешат, путаются. Все кажется: чуть-чуть отдохну, сосредоточусь, и во всем разберусь. А лучше пускай все само рассосется...

- Не знаю, - ответил я. - Версии про кидал, братву и религиозных фанатиков отвергаю: слишком сложно. Телевидение так телевидение. Ты же говоришь, они могут такое устроить.

- В принципе могут, - задумчиво произнес он, - я, правда, в основном с рекламщиками общаюсь. Но все-таки странно, даже для наших шоу-криэйторов странно. Иван, а тебе не приходят в голову какие-то более... скажем так, более метафизические объяснения?

- Паранормальные, что ли? - усмехнулся я. - Тренькнул дверной звонок, - Леха, - сказал я быстро, - давай пока про это не будем. Народ и так напуганный. Потом перетрем, ладно?

- Обязательно, - сказал он. - Я еще вчера хотел...

Конструктивной наша дискуссия так и не стала. Сделать то, ради чего собрались, то есть выработать стратегию-тактику, не получилось. Геныч соглашался то с одним, то с другим; то заявлял, что он немедленно уедет, как только получит отпуск, то возвращался к своей прежней идее пойти к ментам. Олег был непоколебим в своем толковании происходящего как коммерческой аферы. Алекс, сделав серьезную рожу, рассказывал жуткие истории о происшествиях, случающихся во время интерактивных шоу, и убеждал, что с телевизионщиков станется и не такое. Я избрал прежнюю тактику и соглашался с ним, как вчера с Артемом - так, лишь бы говорить что-нибудь, когда ко мне обращались. А сам думал о другом. Не мог я никому сказать правду! Да и какую, собственно, правду? Что я убил Артема?

Во-первых, я сам в это не верил. Существует такое прелестное выражение "у меня есть точка зрения, но я с ней не согласен"; в данной ситуации оно великолепно отражало состояние моих мыслей. Во-вторых, меня бы просто подняли на смех. В-третьих, даже если принять за аксиому, что Артем помер из-за меня, это все равно ничего не объясняло.

- ...своими глазами же видел...

- ...когда девка в "Последнем мертвеце" утопилась...

Чисто гипотетически можно, конечно, предположить, что эта афера, или это шоу - само по себе, а моя способность уничтожать людей - сама по себе. Но ведь это все равно что складывать километры с килограммами. Нет уж: либо случайное совпадение заставило меня навоображать чепухи, либо я действительно стал причиной смерти Артема, и тогда вся ситуация находится за рамками моих представлений о реальности.

Известно, что у всех людей мозги устроены по-разному. Лично мне легче поверить в сверхъестественное, чем в нелогичное. Поэтому идеи насчет жуликов, религиозных фанатиков или партийных экстремистов, равно как эксперименты военного ведомства, происки ФСБ и ЦРУ, я отмел напрочь. Отбросьте все невозможное, и оставшееся, как бы оно ни было невероятно, окажется истиной. Только вот как узнать, что возможное, а что невозможное?

Нет, конечно же, игра. Я слышал краем уха, что недавно в "Большой погоне" насмерть застрелили кого-то из игроков, правда, нечаянно. Люди за бабки на все согласны. Каждая новая игра должна шокировать, а без этого ее и смотреть не станут, уж больно их много развелось. Как только организаторы на нас выйдут, пошлю их далеко. Все же как странно, только пожелал человеку сдохнуть, и двух часов не прошло... Как и тогда, во Владике... очень, очень быстро...

- Кто дольше всех продержится и не станет совершать неадекватных поступков - тот и выиграл, - разглагольствовал Леха, с преувеличенной серьезностью тараща свои вишневые глаза. - Геныч, сбежишь из Москвы - приз тогда уж точно не получишь!

- Ерунда, - Олег повертел в пальцах очередную опустевшую пустую пачку "Мальборо". - Телевидение, говоришь? По-твоему, всех ментов в городе предупредили? Вот вам списочек граждан, так если они обратятся, не слушайте их, это мы в игру играем? Во все больницы позвонили, да? Во все психушки?

- Но ты же допускаешь возможность инсценировки, если речь идет о мафии?

- Так то мафия!

- А телевидение чем лучше?

Допустим, происходит нечто паранормальное, или, как Алекс говорит, метафизическое. Но что именно? Вот тут мои мысли упирались в стенку. Не могу дальше думать. Может, боюсь. Может, мозгов не хватает. Пить столько не надо, вот что.

- ... полный отстой, - сказал Леха. - Мужики, мне надо идти. Геныч, так что? Уезжаешь? Или сдаваться идешь? Гена посмотрел на него с сомнением.

- Не знаю. Не решил еще, - сказал он угрюмо. - Подождем до понедельника.

- Хорошо посидели, - сказал я и посмотрел на часы: восемь пятнадцать. Мы допили остатки водки и поднялись. Олег, разминая затекшие ноги, вздохнул:

- Ничего не решили. Что делать? Кто виноват?

- Дорогу осторожно переходите, - посоветовал я.

- А ты не пропадай, звони в случае чего! И вообще, мужики, надо чаще встречаться, - сказал Гена, слегка покачиваясь.

Его развезло. Он был славный дядя, я его жалел. Он расчувствовался. Обнял меня и похлопал по спине. Почему-то я всегда пользуюсь симпатией самых что ни на есть натуральнейших натуралов. Наверное, удачно мимикрирую. Я вспомнил вчерашнее задушевное прощание с Артемом и невольно передернулся.