Павел Иевлев - Телефон Господень (сборник)

…Поскрежетав стартером, БМДшка неохотно завелась, выпустив клуб черного дизельного дыма. Два сержанта, ефрейтор, прапорщик и лейтенант тряслись в ее железном чреве навстречу заходящему степному солнцу. Крыши немногочисленных домов мертвого гарнизона были усеяны кошками – белыми и серыми, пятнистыми и черными… Они равнодушно смотрели вслед уходящей машине – поле боя осталось за ними. Перебить их силами пяти человек было нереально, оставалось только надеяться, что в городе все нормально, что есть еще где-то люди, которые смогут справиться с бедой, объяснить случившееся, придумать, как не допустить повторения… надеяться…

– Галеомахия – тихо и непонятно сказал прапорщик Мешакер.

Он любил непонятные слова…

Бывают в жизни неудачные дни. И не надо мне рассказывать, что все это психологический настрой, и что все проблемы в голове – иной раз так не везет, что поневоле в астрологию поверишь… Мол, планеты так сегодня стали, что хоть из дома не выходи. А если выходить надо? Если деваться некуда? Вот тогда и начинаются приключения…

Был в моей жизни период, о котором я вспоминаю с некоторой долей удивления самому себе – куда только жизнь нас не заносит? Короче, торговал я тогда на авторынке всяким железным хламом. Времена были еще дикие, что такое ПБОЮЛ или даже ИЧП никто и не слышал, а слово «налоги» имело значение мятой купюры непосредственно в карман представителю государства. Самое начало «дикого капитализма». Как я туда попал – отдельная история, но смысл был в том, чтобы заработать на машину, поскольку ездил я тогда на дивном оранжевом «Запорожце» в инвалидной модификации, доставшемся в наследство от прадедушки. Одержимый мыслью об улучшении автомобильного благосостояния, я вставал каждый день в пять утра, чтобы в семь занять место в очереди на въезд. Причем в промежутке надо было еще мотнуться в гараж (в Юго-Западный район), взять прицеп с товаром и доволочь его на авторынок (Северный район). В результате я временно становился водителем несусветного транспортного средства «сочлененный ЗАЗ-лимузин», поскольку прицеп был сделан из задней части такого же «Запорожца», с которого была срезана крыша и капот, а взамен наварена сцепка. Конструкция «полтора запорожца» передвигалась небыстро, зато соответствовала девизу Бременских Музыкантов: «Смех и радость мы приносим людям». Равнодушным это зрелище не оставляло никого – на меня показывали пальцами пешеходы, обгоняющие автобусы перекашивались на правый борт от прильнувших к окнам пассажиров, а гаишники салютовали полосатыми палочками, собирая с меня практически ежедневную дань. Кто сказал, что жизнь начинающего капиталиста усыпана розами?

Но этот день превзошел все возможные пределы. Утром я обнаружил, что неизвестные варвары пытались похитить мой эксклюзивный автомобиль, который ночевал тогда во дворе. Они вырвали провода, но разобраться в самодельной проводке не смогли, поэтому, видимо от обиды, разбили фары. Жаль, что в тот момент рядом не проводили голосование за отмену смертной казни – я был бы категорически против! Я был готов расстрелять этих уродов собственноручно, а лучше – медленно удавить ремнем вентилятора. Надо отметить, что был конец декабря, и в полшестого утра еще стояла глухая ночь. Однако, деться некуда – восстановив на скорую руку провода зажигания, я потихонечку, почти на ощупь, поехал в гараж по отнюдь не богатым на фонари улицам нашего города. Дивная автономная печка типа «турбокерогаз» – взрывоопасный подарок украинских конструкторов – запускаться отказалась, поэтому я смотрел на мир как танкист – сквозь прошкрябанную скребком узкую щель. По счастью, ежедневный утренний маршрут я уже мог преодолеть, наверное, даже с закрытыми глазами, поэтому в гараж прибыл благополучно. Это была последняя удача на тот день…

Прежде всего, оказалось, что ночью шел снег, и мне предстояло одолеть метров двести девственного сугроба от ворот кооператива до моего бокса – в шесть утра еще никто колеи не проложил. «Запорожец», да еще обутый в резину от «ЛуАЗА» – почти вездеход, но и его проходимость имеет пределы. Гребет он хорошо, но мотор слабоват. Так что, пропахав метров двадцать, я засел. Дергаясь вперед-назад и штурмуя преграду с разгону, одолел еще метров десять – и все. Ни туда, ни сюда. На этот случай у меня была эксклюзивная технология – вытягиваю подсос, включаю первую передачу, и выхожу из машины. «Запорожец», стоя на месте, скребет задними колесами, а я пристраиваюсь толкать его сзади. Плюс одна человечья сила к его тридцати лошадиным дает почти стопроцентный эффект – любой сугроб одолеть можно. А чтобы он не убежал, я привязываю веревочку к центральному проводу зажигания и держу ее в руке – стоит освободившейся из снежного плена машине ринуться вперед, я дергаю за шнурок, провод выскакивает из катушки зажигания, и мотор глохнет. В этот раз, однако, вышло иначе – пробившись через сугроб, «Запорожец» почуял свободу и ломанулся как дикий мустанг, а веревочка выскользнула из моих окоченевших на морозе пальцев. С радостной целеустремленностью самоубийцы автомобиль набрал скорость и с разгону треснулся мордой об кирпичную стену, где и остановился, продолжая рыть колесами снег. Меня утешало одно – фары уже были разбиты, а бампер… ну, в конце концов, это не самая важная деталь в машине, равно как и передняя панель и два поворотника… В такие моменты понимаешь преимущества заднего расположения двигателя.

И нет бы мне тогда понять, что день не задался, бросить все и вернуться домой – но нет, я упрямо откапывал ворота гаража, разворачивал в снегу пострадавший «Запорожец», цеплял к нему тяжеленный прицеп… Выехать из гаражного кооператива обратно оказалось даже проще – колею я уже пробил, и прицеп дополнительно нагружал ведущие колеса. Однако я видел, что сильно опаздываю – в то время, если не успевал к открытию ворот в семь часов, то вполне мог остаться без торгового места – конкуренция! Мне оставалось пятнадцать минут на весь путь по окружной. Вроде бы достаточно времени – но не на моем «длинномере», который из-за разгруженной передней оси на руль реагировал очень приблизительно. Однако я был весьма молод и самоуверен (читай – глуп), потому помчался на сумасшедшей скорости – километров 60 в час, наплевав на гололед и отсутствие фар. Стекло от моего разгоряченного дыхания покрывалось инеем, и я периодически пытался запалить чертову автономную печку – но безрезультатно. Вентилятор гудел, но факел не загорался. Решив, что забился карбюратор (у этой заразы даже свой карбюратор имелся!), и топливо не поступает, я оставил ее включенной – пусть хоть холодным воздухом обдувает лобовик. Увы, я ошибался – бензин в камеру сгорания поступал, но свеча не работала и, не поджигаясь, топливо вытекало по сливной трубке под передок – такова уж конструкция. На такой скорости топливо не сливалось на дорогу, а размазывалось ветром по всему днищу, пропитывая мастику. В какой-то момент нарушенный ночными угонщиками контакт восстановился, и запальная свеча включилась…