Ярослав Вольпов - Призывники

Голос становился всё громче, зудя в мозгу Ксиурна ещё навязчивее, чем телепатическая речь Абхота, более неумолимо, чем приказы призывной комиссии. К нему прибавился ещё один: «Светлый ангел, вразуми моего сына, избавь от козней лукавого…»

Ксиурн пытался зажать уши, но это не помогало. Он уже не слышал ни шороха листьев, ни свиста ветра в ветвях. Всё заполнили голоса, не смолкающие ни на минуту. К ним вскоре прибавились и образы — сначала расплывчатые, затем всё более отчётливые: некрасивая женщина, рано постаревшая и поблекшая, шепчущая в подушку заветные слова… Древняя старуха, морщинистой рукой крестящая перед иконой высохшую грудь… И самая страшная, самая мучительная для взгляда Ксиурна картина — маленькая девочка, вокруг которой на пять перелётов совы нет места злу…

«Ангел-хранитель, помолись за душу моего братика… Пусть он выбросит свои нехорошие игрушки и перестанет сердиться…»

— Замолчите! — завопил Ксиурн. — Заткнитесь! — «Ангел, спаси и сохрани…» — При чём тут я? — «Да будет воля твоя…» — Зачем вам вообще сдалось это адское отродье? — «Ибо есть царствие твоё…» — Замолчите, я не могу вас больше слушать! Я же ничего не могу сделать! — «И сила и слава во веки веков…»

И не помня себя от боли, которую ангел-хранитель мальчика Бори обязан был разделить со всеми, кто молился за заблудшее дитя, Ксиурн прямо через крышу бросился в подвал. Он упал на колени и стал царапать бесплотными пальцами землю в центре почти стёршейся пентаграммы.

И ударом, распластавшим его по полу, сверху упало сокрушительное:

«Аминь…»

— Хот! Забери меня отсюда! — рыдал Ксиурн. — Заберите меня, кто угодно! Возьмите обратно в призыв! Я же не знал, что боль от невозможности совершить большое зло — ерунда рядом с болью от невозможности совершить маленькое добро! Я не знал, что быть ангелом на Земле настолько мучительнее, чем самым захудалым демоном в Аду! Хот, где ты!..

Но пентаграмма на полу равнодушно молчала.

В оригинале: «Пх'нглуи мглв'нафх Ктулху Р» льех вгах'нагл фхтагн» — «В своём доме в Р'льехе мёртвый Ктулху спит, ожидая своего часа».

В оригинале: «Lasciate ogne speranza, voi ch'intrate» (ит.) — «Входящие, оставьте упованья»

Изыди (лат.)