Владимир Контровский - Крик из будущего (Штампы)

Покидавшие борт солдаты одинаковыми механическими движениями отсоединяли блок-аккумуляторы от лучемётов, забрасывали оружие за спину и размеренно шагали к тускло мерцающей завесе, перекрывшей тёмное горло туннеля. Хок ощутил покалывание во всём теле – детекторы контрольной зоны заработали на полную мощность.

«Да, это тебе не в летатель лезть, прикрывшись забралом трофейного шлема... Полевая система опознавания „свой-чужой“ достаточно примитивна – первый уровень. А здесь...».

Если его распознают , выход один: немедленно развоплотиться. Вот только наверняка охранный барьер оснащён и смертельными для призраков широкополосными излучателями, так что развоплощение запросто может стать необратимым и окончательным. И пребывать в состоянии готовности к действию нельзя – фон сознания у всех солдат-штампов должен быть спокойно-равномерным.

Ярко-алая вспышка едва не заставила Хока – он шёл замыкающим, как и полагается капралу, – тут же начать перекидывание . К счастью, за кратчайшую долю секунды орт успел разобраться, что причиной тревоги был не он, штамп с идентификацией Н231049-110654/SS, а шедший впереди него солдат.

Сканеры среагировали на молчание и на мёртвую окраску сознания этого рядового: он побывал под ментальным воздействием Бестелесных, полностью вышел из строя, и как ему удалось добраться до бункер-шлюза – непонятно. Очевидно, этот вопрос интересовал и элов: контуженного накрыла голубоватая лапа парализующего луча. Штампа подтащило к чёрной дыре, беззвучно раскрывшейся в стене туннеля, и солдат исчез. А воин-орт, миновав завесу, понял, что ему повезло: калека отвлёк внимание охранных сенсоров – пусть и ненамного.

Казармы располагались в нижних ярусах Города, – Хозяева держали солдат неподалёку от стоянок техники – и дорога не отняла много времени: через несколько минут спиральный ход закончился средних размеров помещением. Посередине его за подковообразным пультом сидел дежурный офицер, а по стенам в два ряда шли затянутые прозрачными мембранами квадратные ниши.

" Казармы штампов – это не жилые помещения, так что не удивляйся тому, что ты там увидишь ".

Извещённый о прибытии отряда офицер поднялся со своего вращающегося кресла.

– Доклад, капрал.

– Со мной двадцать восемь солдат, господин, – все, кто смогли выполнить приказ об отходе. Рядовой А172264-393250Х изъят в контрольной зоне – полное разрушение сознания. У прочих имеются незначительные повреждения тел – восстановимые. Командир и водитель прибудут позже. Капрал Н231049-110654/SS, господин, – чётко доложил Хок. Чужой язык – сущая мелочь по сравнению со всем остальным, что удалось проделать орту.

Пальцы эла легли на сенсорную панель пульта, и в стене стали высвечиваться зелёным свободные ниши, готовые принять солдат. Штампы не нуждаются в развлечениях, но отдых им нужен. А идеальный отдых – это глубокий сон. Во сне биороботы получат питание и пройдут восстановительные процедуры, и когда приказ вырвет их сна, они все будут свежи и полны сил. Кроме того, искусственный сон замедляет процесс старения детей Инкубатора, да и следить за спящими гораздо легче. Когда инструмент не нужен – убери его в футляр, чтобы он зря не валялся где попало и не портился; а когда понадобится – достань и пусти в ход. Всё логично – и всё предельно рационально.

" Штампы свободно гуляют по Городу, Старший? – Нет. Дальше ты пойдёшь сам ".

Солдаты привычно-ловко исчезали в ожидавших их нишах и укладывались на жёсткие ложа. Прозрачная плёнка заволакивала вход, гас свет, и внутри ячейки начинала понижаться температура. Анабиоз – всплыло в сознании колючее слово. В этом состоянии штампы могут находиться годами, хотя на деле такого давно уже не случалось – война постоянно требовала пушечного мяса. Занял своё место и Н231049-110654/SS – перекидываться перед сенсорами системы внутреннего наблюдения неразумно: если капрал вдруг рухнет на пол казармы, элы очень удивятся.

Темнота. Холод – усиливающийся и становящийся всё ощутимее. Хок напряг волю, потянулся к Силе, и... Форма заклинания послушно выскользнула на поверхность его разума из-под маскирующего слоя, но осталась пустой – орт не мог собрать нужной ему энергии.

" Колдовать в Городе тебе будет трудно. Береги Силу – взять её извне не получится. Рассчитывай свои запасы, воин, и надейся только на себя – тебе никто не поможет ".

Холод становился сильнее. «Если замешкаться, то так и останешься в этом могильном гроте до тех пор, пока Хозяевам снова не понадобится бросить в бой своего верного солдата. Как хорошо, что я набрал энергии на борту крота, опорожнив пару зарядников от лучемётов. Да и заклятье готово – его не надо плести с самого начала. Спасибо вам, Старшие».

Призрак прошёл мембрану, даже не заметив преграды, а неподвижное тело капрала Н231049-110654/SS осталось лежать в темноте и холоде. Когда его попробуют разбудить, то выясниться, что штамп уже непригоден для дальнейшего использования. Распад сознания – бывает. Биоробота без сожаления отправят в утиль – рациональнее создать и обучить нового, чем ремонтировать безнадёжно утратившего функциональность.

Офицер, спокойно следивший за экранами пульта, вдруг насторожился. «Неужели что-то почувствовал? Да, Вождь предупреждал, – магия элов совершенствуется. Хотя Хозяину могли помочь и приборы – вон их сколько здесь понатыкано.... Но дать ему поднять тревогу нельзя – никак нельзя».

Убить офицера Хок не мог – нечем, а на магию рассчитывать не приходилось. Орт уже понял, что его привычное и надёжное оружие в Гнезде Зла не работает. И убить врага надо практически мгновенно – казармы под неусыпным наблюдением. Но когда эла найдут со следами насильственной смерти, – а это случится очень быстро, – то тут же станет ясно, что он умер не сам по себе, а ему помогли умереть. А вот если...

Офицер потянулся к пульту. Но вместо того, чтобы активировать тревожный сигнал, он вдруг решительным движением вскрыл сенсорную панель и запустил руку внутрь. На лице эла появилось сосредоточенное выражение, словно он искал в пульте что-то очень для себя нужное. И нашёл: раздался резкий треск сильного электрического разряда, а руку, плечи и голову Хозяина оплела ветвящаяся голубая молния. Запахло горелой плотью; выгнувшееся дугой тело грузно сползло на пол, конвульсивно дёрнулось и застыло. Конца агонии фантом ждать не стал – он шёл вверх, пронизывая воздух и металлокамень межэтажного перекрытия с одинаковой легкостью.

Хок не знал, как ему повезло. Окажись на посту штатный офицер-метис вроде того, с которым орт столкнулся в рубке летателя в Развалинах, он непременно поднял бы тревогу. Однако метис попросил квартерона-техника подменить его, сославшись на недомогание. На самом деле офицер был здоров – просто в Город вернулся его старый приятель, командир боевого диска, чудом вырвавшийся из кошмарной мясорубки на Восточном материке; и друзья решили отметить это дело в компании гейш. Подобное дозволялось – естественно, вне рамок службы. Но во все века уставы всех армий создавались только для того, чтобы их время от времени нарушали. Да и велико ли нарушение – перепоручить наблюдение за спящими болванами (ничего с ними не станется!) помощнику? С техником договорились: он получил увесистый баллончик с дурманящим газом и уже предвкушал ожидающее его неземное блаженство. Квартеронов не слишком волновали гейши – наркотический газ «четвертинки» ценили куда выше. Ничего этого сбросивший захваченную телесную оболочку штампа Хок не знал: он просто шёл по оставленному Муэт следу. След был очень слаб, но он был, значит, цветок жива, и она здесь, в Городе: оставалось только её найти.