Калеб Карр - Убийцы прошлого

Для этого мы выждали еще сутки, пока Тарбелл не вернулся со своей экскурсии. С довольной улыбкой на лице, пошатываясь и слегка хромая, Леон вошел в комнату, где мы все (кроме Малкольма) собрались перед ужином, — и во всеуслышание объявил, что готов приличным образом перекусить ("Как только шотландцы с такой своей кухней умудряются не отдать концы?") и насладиться беседой (последние несколько дней он, по всей очевидности, провел в компании "бесконечно сексуальных" женщин, и горячо заверял нас в истинности этой оценки). Посреди этих заверений Слейтон кивнул мне: еще раньше он решил, что наш план я буду представлять в одиночку, заявив, что сам живет в мире дел, а не слов, и все перепутает. Я пропустил мимо ушей некоторое пренебрежение, прозвучавшее в его словах, так как понимал, откуда оно взялось, — и принялся в общих чертах обрисовывать то, к чему мы пришли.

В предисловии я отметил, что успехи группы опираются прежде всего на единственном факторе — правдоподобии. Все мистификации принимались публикой за чистую монету по той причине, что в каждой из них был заложен некий глубинный смысл. Американские политики, скажем, для большинства людей были немногим больше, нежели телевизионным сигналом, а любой из тех, кто осознавал необычайное коварство Уинстона Черчилля и его готовность жертвовать жизнями людей во имя политических целей, легко поверил и в его переписку с Принципом. Что до Иисуса, то достоверных сведений о его жизни очень мало. Даже тысячи находок, сделанных археологами и антропологами за много лет, не помогли обосновать теорию эволюции… Наконец, при всем восхищении фальшивкой с изображениями убийства президента Форрестер следует признать, что люди всегда с готовностью взваливали на исламских террористов что угодно. Следовательно, первая наша задача была в том, чтобы обеспечить плану твердую историческую основу, опираясь все на те же внешне достоверные факты. Эту часть все приняли без особых возражений, но затем задача чуть усложнилась. Я объявил, что полковник Слейтон и я предлагаем использовать в качестве отправной точки убийство Джорджа Вашингтона, каковое заявление было встречено непониманием, отразившимся на всех лицах, означающим, что либо наши коллеги не знали о том, что Вашингтон был убит, либо подзабыли, в чем там было дело. Я пояснил, что их неосведомленность вполне понятна, поскольку это убийство, словно неприглядную страницу американской истории, замели под своего рода психологический коврик. Но, продолжал я, Вашингтон действительно был убит: он слег с инфекцией горла, и врачи прописали в качестве лечения кровопускание. Однако же врачи эти были тайно подкуплены группой бизнесменов и политиков (в нее входили и несколько других "отцов-основателей"), которые хотели, чтобы Отец Нации заткнулся навеки. В последние месяцы жизни Вашингтон начал сознавать, какой масштаб приняла распродажа юных Соединенных Штатов богатеям и торговому сословию, и намеревался заявить об этом — заявить публично. Но власть того времени, будучи на удивление схожа с нынешней, не могла допустить разоблачений. Результат — убийство, совершенное ножом для кровопускания.

Фуше прокомментировал этот рассказ, заявив, что он может стать отличной основой мистификации, поскольку обращается к начальному периоду истории США и в то же время таит неистощимый дискуссионный потенциал. Но что за мистификацию, спросил он, мы намерены создать на основе этой истории? Тут нам пришлось раскрыть карты: сама история, собственно, и была мистификацией. Мы со Слейтоном установили, что хотя насильственная смерть Вашингтона от рук продажных политиков позволяет провести четкую параллель между тогдашней ситуацией и современным положением дел в Соединенных Штатах, в ее основании нет ни одного исторического факта.

Воцарилось молчание, а затем общество разразилось взрывами хохота и негодующими возгласами, за которыми последовали бурные аплодисменты. Лариса не терпела розыгрышей и заявила, будто с самого начала знала, что я блефую, но долго притворяться не смогла. А затем, когда все успокоились, мы принялись обсуждать потенциал нашего замысла.

Прежде всего, если наш удар будет нацелен в американскую концепцию "морального превосходства", нет смысла брать на мушку лидеров страны. Граждане США сильно дистанцированы от своих местных и национальных представителей, которых Слейтон называл "платной прислугой корпораций", поэтому попытка спровоцировать широкомасштабный кризис национальной философии, мотивировав их действия пороком и коррупцией, была обречена на провал. Точно так же не было смысла затрагивать малоизвестных людей и события, так как публика редко интересуется историей. Однако несмотря на то, что большинство людей затруднились бы с ответом на вопрос, когда и при каких обстоятельствах образовались Соединенные Штаты, подавляющее большинство людей выросло со смутным, но глубоким убеждением в том, что рождение нации стало великим шагом, сделанным открыто и честно под руководством Джорджа Вашингтона. Если обыграть эти представления в духе беззастенчивого таблоида, то последующий за этим скандал имеет все шансы оказаться в центре внимания общества, а заодно побудить американцев пересмотреть некоторые из присущих им фундаментальных нравственных предрассудков в отношении своей страны.

Сюжет с убийством годился для этого наилучшим образом, годился даже больше, чем старый добрый секс-скандал. В конце концов, народное сознание уже давно связало слова «президент» и «секс-скандал», а заговоры с целью убийства все еще до крайности притягивали и возбуждали публику, доказательством чему служит реакция общества на фокус Малкольма и его команды с изображениями гибели Эмили Форрестер. А учитывая широкую известность того, что Вашингтон, как и многие в его время (да сегодня, раз уж на то пошло), был фактически убит некомпетентными врачами, то последующее «откровение» о том, что убийство было результатом заговора, вызовет у страны и мира не больше скепсиса, чем за нашим обеденным столом. Короче говоря, раздор будет вновь посеян внешне достоверными фактами.

К концу вечера мы достигли согласия в том, что план хорош настолько, что его можно представить Малкольму. Слейтон вызвался исполнить эту обязанность, что он и сделал на следующий день. Все то время, что он провел с нашим немощным предводителем за закрытой дверью, я мерил шагами пол своей комнаты, а лежавшая на кровати Лариса убеждала меня, что все пройдет без сучка и без задоринки. Так оно и вышло: со встречи Слейтон явился с весьма довольным видом и сообщил, что Малкольм одобрил наш план и хочет, чтобы остальные приступали к изготовлению документов, которых требует эта задача.