Александр Абердин - Летящие по струнам - скользящие по граням

Тия поцеловала Лиззи в щёчку и ласково сказала:

- Да, конечно, Симона-Лиззи, Мэт действительно особый мужчина, а раз так, то пусть и тебя будет волшебная Гросселибешнахт. Поверь, я не буду ревновать его. Женщины народа инков не ревнуют мужчин, они их просто любят и прощают им минутные увлечения, ведь это жизнь, Симона-Лиззи.

Так свершилось то, о чём и я, и Мотя втайне мечтали но не признавались в этом даже друг другу. Однако, больше всего этому обрадовался Гарик, ведь для него и меня наша треугольная любовь и, вообще, наша общая любовь в Синей Птице была чуть ли не предметом культа и парни в ней никогда не спорили друг с другом из-за улыбок девушек или того, кто и с кем спал сегодняшней ночью. Мы всегда были выше этого и от того наша дружба была особенно крепкой, а любовь к девушкам такой нежной. Многие этого не понимали и просто считали нас чокнутыми.

На этот раз почётное право покрасить золотую статую Папаши в чёрный цвет досталось Синей Птице. Вообще-то перед первой сессией мы попросту сглупили, не поняли вовремя, что нужно сделать, чтобы Совет президентов проголосовал за нас, перед второй, нас обошли всего на несколько чёрных шаров, но уж к третьей сессии мы подготовились самым основательным образом и все члены нашей команды набрали наибольшее количество чёрных шаров в свою пользу. Хотя прошло всего полтора года с момента начала нашей учёбы, экзамены нам предстояло сдавать уже за седьмой семестр и мы, таким образом, всего через год стали студентами четвёртого курса. В учёбе мы шли с большим отрывом от самых лучших студентов, ведь никто не сдавал экзамены сразу на девяти факультетах, даже не смотря на то, что магические гипнопеды и имелись теперь у многих студентов, но некоторые парни и девчонки уже учились на четырёх и даже пяти факультетах. Так что экстернатура постепенно становилась привычным делом в Вышке и преподы не могли нарадоваться на таких студентов. Не так-то просто привыкнуть к гипнопедам, но мы умудрялись с овальным шлемами-каскетками с небольшим козырьком и крылышками на голове и большими тактическими очками на носу, работать в своей магической мастерской, заниматься любовью и даже пьянствовать в трактире, поражая этим всех.

Поначалу было трудно, но вскоре мы втянулись и пошли на автопилоте, то есть стали учиться по специально разработанной для нас аналитическим компьютером программе, в которой буквально каждый день был расписан по минутам. Правда, в первый год очень много сложностей возникало от огромного количества предметов, которые пришлось изучить на первых трёх курсах, ведь даже вводный курс на всех девяти факультетах был сугубо индивидуальным. Только после третьего курса, когда мы изучили все второстепенные, дополнительные предметы и началось углублённое изучение различных разделов магии, нам стало учиться полегче. Тем не менее сессия предстояла серьёзная. Нам предстояло сдать за месяц сто двадцать три экзамена, то есть нужно было сдавать по четыре экзамена в день даже в субботу и воскресенье. Впрочем, во время сессии не существовало такого понятия, как суббота или воскресенье. Зато после неё ректорат решил предоставить нам всем трёхнедельные каникулы аж до седьмого января. За выдающиеся заслуги в учёбе.

Таких успехов мы смогли добиться только потому, что наши магические слепки белоголовых орлов, производная от двух могучих, могучих орлов-телохранителей Тии, в минувший календарный год залетали «далеко вперёд», а мы потом, сверяясь с компьютером, он руководил нашим обучением, только и делали, что меняли мини-диски в шлемах, похожих на тот, с которым древние римляне обычно изображали своего хитроумного бога Меркурия. За эти полтора года мы изучили множество таких предметов, которые хотя и не относились к классической магии прямо, тем не менее косвенно её поддерживали и составляли базис этого величайшего из всех достижений людей. Вот, взять к примеру ту же каллиграфию, которой мы занимались целый год, что она может дать магу? Э-э-э, нет, не смотря на кажущуюся ненужность, как раз именно знание каллиграфии полутора десятков главных языков магии и умение правильно и грамотно написать любую букву и любой иероглиф, не говоря уже про рунические письменные знаки, позволяло создавать мощнейшие магические заклинания и заговоры. Так что без каллиграфии маг просто физически не мог обойтись.

Точно так же дело обстояло с нумерологией и астрологией, хотя как раз они-то в куда меньшей степени влияли на магию, но зато эти две даже не второстепенные, а третьестепенные, науки позволяли правильно и грамотно работать с различными веществами и превращать их в магические ингредиенты. Поэтому эти лекции мы также посещали по очереди, чтобы не просто заучить знания с помощью гипнопедов, а ещё и впитать в себя их аромат в специальной, отдельной аудитории, где они преподавались вот уже несколько столетий. Да, и от личности профессора также зависело очень многое и преподы очень зауважали нас, когда узнали, что мы намерены прослушать лекции каждого из них по одному и тому же предмету очно минимум по три, четыре раза, чтобы проникнуться их страстью к своему любимому предмету и постичь его сакральные таинства. Мне не раз потом приходилось слышать от профессоров, что когда к нему на лекцию приходит парень или девушка из братства Синяя Птица, то их охватывает чувство восторга и они читают свои лекции особенно вдохновенно потому, что знают, они лягут в копилку знаний на Земле Прима. Пока что о том, кто мы такие, знала одна только профессура.

Такую скорость на старте мы развили только для того, чтобы потом, когда начиная с четвёртого курса пойдёт углублённое изучение разных разделов магии, идти ровно. После этого главной вершиной становилась сдача экзаменов за пятый курс. Он считался главным водоразделом, или ты откатишься далеко назад и станешь выдающимся бакалавром магии, который уже никогда не поднимется выше, или дойдёшь до конца, получишь звание магистра и, если у тебя хватит духа, останешься в Вышке ещё на три года, чтобы закончить аспирантуру, а там глядишь, лет через пятьдесят дело и до докторантуры дойдёт. Главный аналитический компьютер Генштаба военно-космических сил, а он знал нас, как облупленных, просчитав все варианты, сказал, что мы сможем стать докторами через пятнадцать лет. Такое заявление он сделал летом, когда мы за один год прошли трёхлетний курс обучения, который хотя и выглядел весьма грозно, на самом деле оказался проще пареной репы для каждого из нас. Самым сложным в этот год оказалось только одно, определиться с логистикой и сделать так, чтобы наши магические орлы не сталкивались в воздухе, перелетая из одной аудитории в другую и доставляя мини-диски с записанными на них лекциями в наш замок.