Александр Абердин - Проклятый ангел

По большому счёту сейчас все шестеро испытывали не такую уж и мучительную боль и это были скорее муки совести, нежели боль физическая, а это совершенно разные вещи. Магическая парализующая плеть, представляющая из себя мощнейший инструмент, в момент удара не только парализовала моих пленников, но и сделала их практически неуязвимым к любым внешним воздействиям кроме тех, которые мог оказать на них я сам, как её единственный повелитель. Или те люди, которые выполняли мои распоряжения, но при этом я находился рядом. Именно поэтому девушки и смогли разоружить их и вытащить всё из карманов. Постороннего человека магический заговор парализующей плети огрел бы так, что мало не показалось бы. В общем они всё слышали и видели, их скорее всего терзали муки совести, хотя это и не факт — (какая совесть может быть у Очкастого), им, несомненно, было страшно, но никакого особого дискомфорта все шестеро моих пленников точно не испытывали. Поэтому сейчас моя собственная совесть была чиста.

Да, но если я пущу в ход те пять новых магических заговоров, формулы которых мне удалось разработать и даже записать, повешу их голыми на каменной стене над Кичмалкой и приступлю к допросам, а допрашивать я могу одновременно только одного негодяя, для остальных пяти начнётся самый настоящий кошмар. Увы, но я, сдуру и со злости такого натолкал в магические заговоры, что все злодеяния, совершенные Очкастым и его приспешниками, померкнут перед моей собственной лютостью. Ну, и в кого я, ангел Авраэль ар-Тафир из Зебула, проживавший этом городе в районе Херувимов, Миртовый бульвар дом пятнадцать, квартира семнадцать, превращусь после этого, если стану так терзать совершенно беспомощных и потому безвредных уже врагов, в глазах других ангелов и демонов, но самое главное, перед ликом Всевышнего? Не иначе, как в самое настоящее дьявольское отродье, так хорошо описанное в Библии людей Земли, которую я довольно внимательно прочитал, хотя и ржал при этом чуть ли не ежеминутно, правда, молча, про себя. Нет, так делать ни в коем случае нельзя. Ну, и что мне тогда вообще делать? Освободить их и отойти в сторону, чтобы Очкастый снова творил на Земле свои злые дела? Нет, как раз именно так я не могу поступить, но мне ни в коем случае нельзя становиться преступником.

Ох-ох-ох, до чего же нелёгкая это задача, творить добро на Земле, тем более, что я уже почти восстановился и что самое любопытное, во мне стали мало-помалу оживать и проявляться стёртые моими палачами магические знания. Паршивый оказался у них Стиратель, а может быть с ним всё было в полном порядке и этим ретивым ангелам просто попался на редкость упрямый и несговорчивый арестант? Ладно, это всё мелочи по сравнению с тем, что же мне теперь делать. Сидя горячем от солнечных лучей камне на берегу горной речки, я вздыхал и делался всё мрачнее и мрачнее. Мои подруги, видя моё душевное состояние, молча сидели рядом со мной, взяв меня, на всякий случай, если я вздумаю утопиться с тоски, под руки. Моё же состояние в тот момент было близко к этому. Вот тут-то меня осенило, а ведь я даже толком и не поговорил с ними о киллерах Очкастого, относительно него мне и так уже всё было ясно, и спросил:

— Девочки, как вы считаете, что представляют из себя те типы, которых я взял в плен? Мамонт, Кот и те трое. С Бесом, как мне кажется, всё и так более или менее ясно. Он, судя по всему, конченый подонок. Скажите мне честно, из этих четверых хоть в ком-то осталось что-то человеческое или они такие же подонки и негодяи, как и их хозяин? Поверьте, это очень важно, я ведь всё-таки тот ангел, который столько лет имел самое прямое отношение к людским судьбам, а потому не могу, не имею права быть злым и бессердечным чудовищем.

Мой вопрос заставил девушек буквально вздрогнуть. Первой мне ответила, да, и то не сразу, а глубоко вздохнув, Маша, которая опустила голову и негромко сказала:

— Авик, по мне все, кто работает на Порнушку — мерзавцы, но если честно, то называть всех их бандитами, тем более киллерами, всё же нельзя. Особенно тех, кого ты назвал, Мамонта и его бойцов. Вот про Беса я точно могу сказать, он садист и убийца. Пусть и не на моих собственных глазах, но однажды он забил до смерти одну девушку, у которой хватило смелости попытаться убежать из того дома в Подмосковье, где меня и Лику держали, как в тюрьме, первые полгода. Мамонт работает у Порнушки недавно, меньше пяти лет, как раз с тех пор, как этот гад немного поутих и стал чуть ли не косить под Тинто Брасса. Вместе с ним к Порнушке пришел Вагон, а ещё позднее Кот и Юрец. Они все четверо даже и не менты кажется, а бывшие бойцы какого-то спецотряда, который расформировали пять лет назад. Порнушка имеет с ними что-то вроде договора, он платит им очень высокую зарплату, а они хотя и числятся у него охранниками, на самом деле являются своеобразным спецназом и берутся за дело только тогда, когда нужно настучать по башке каким-нибудь опасным бандитам. В общем его личная гвардия, которую Порнушка, честно говоря, побаивается. Во всяком случае Бес их всех четверых ненавидит и боится потому, что слабее, но он всё равно личный телохранитель Порнушки. У Беса есть своя собственная боевая группа, семь человек. Вот они действительно конченые ублюдки и подонки, да, к тому же ещё и убийцы все, а эти четверо… Авик, я даже не знаю, что их заставило пойти работать к Очкастому, но что-то точно заставило. Самый злой из них, это Кот. Он жутко ненавидит шлюх и, кажется, не верит в то, что многие девчонки это просто рабыни этого гада. Ну, злой он, правда, только на словах, а так я ни разу не видела, чтобы Кот хоть кого-то ударил. Он только и знает, что матерится и обзывается. Мамонт, как мне всё-таки кажется, попал к Порнушке не случайно. Авик, я краем уха слышала, что то ли его самого, то ли кого-то из членов его семьи Порнушка откупил от тюрьмы, но всё равно платит ему очень большую зарплату. Кажется пять штук евро в месяц. Ну, а самый добрый из них всех, это Юрец и я даже хочу попросить тебя отпустить его. Юрец друг Кота и я не понимаю, почему он на работает на этого гада, ведь он всё понимает и ему же очень стыдно из-за этого. Ну, а Вагон просто дурак. Мамонт их командир, а он готов пойти за своим командиром куда угодно. Вообще-то они все не какие-то там рядовые, а офицеры, вот только свою офицерскую честь променяли на деньги, раз стали работать на такую мерзкую и хищную тварь, как Порнушка. Мамонт и Вагон не прочь переспать с некоторыми девчонками, за Котом этого раньше никогда не водилось, а на моей памяти, ну, три года назад, я как-то раз переспала с Юрцом и он относился ко мне совсем не так, как все остальные мужики, по-человечески.

Лика слушала подругу молча, не перебивая, а когда Маша замолчала, сделала несколько дополнений из которых мне стало ясно, что не только меня и её подругу мучили те же самые мысли. Да, хотя четверо этих парней и работали на Порнушку, их никак нельзя было равнять с ним и Бесом и это было то главное, что я вынес из объяснений девушек, но самое главное произошло несколько минут спустя. У меня, вдруг, возникло такое ощущение, словно мою голову стискивает невидимый обруч, причём сдавливает её так, что у меня даже в глазах потемнело, а потом он со звоном лопнул и я стал прежним ангелом Авраэлем ар-Тафиром в том смысле, что ко мне вернулись все мои магические знания, нажитые тяжким и непосильным трудом начиная со школьной скамьи, в институте, а затем на курсах повышения квалификации, которые я посещал по году через каждые три, четыре года и получил в дополнение к диплому об окончании института с золотыми крыльями, ещё целых семнадцать дипломов. Вместе с этим я ощутил невероятное облегчение, а также на мои плечи лёг ещё и тяжкий груз ответственности.