Леон де Винтер - Право на возвращение

Брам повернулся и увидел синий автомобиль, проскочивший перекресток. На мостовой осталась женщина, упавшая на колени возле коляски — не пластикового легонького сооружения, а тяжелой, старинной прогулочной коляски, погнутые колеса которой еще вертелись, и это заставило Брама вспомнить известный классический фильм. А на тротуаре лежал маленький ребенок, и женщина звала на помощь. Брам поспешил к ней. Еще в армии его обучили оказывать первую помощь, а Рахель, когда забеременела, показала ему, как останавливать кровотечение из перебитых сосудов. Убрав деньги, он в два счета оказался возле женщины, не понимавшей, что ей делать, размахивавшей руками и дрожавшей от ужаса. Брам отодвинул ее в сторону и увидел, что из глубокой раны на ноге девочки хлещет кровь. У нее были и другие раны, но эту нанес какой-то острый выступ коляски или автомобиля. Брам опустился на колени в лужу крови — как много ее вытекло, унося с собою жизнь, — достал из кармана кусок веревки и перетянул ногу выше раны. Потом осмотрел девочку, но не нашел у нее серьезных повреждений. Сказать определенно, что никакая опасность ей больше не угрожает, он не мог, для этого требовался осмотр специалистов в больнице.

Женщина немного успокоилась, но смотрела на него испуганно. Красивая женщина, несколько секунд назад не представлявшая, что с ней может такое случиться:

— Это серьезно? Это серьезно? Она не умрет? Скажите мне, что она не умрет…

— Нет, она выживет. Может быть, шрам останется, — отозвался Брам. Он был уверен, что говорит правду. Девочка должна была выжить. — Как ее зовут?

— Диана…

— Диана выживет, — сказал Брам без улыбки.

Женщина хотела взять ребенка на руки.

— Не трогайте ее, — предостерег он, — ее нельзя трогать, подождите «скорую помощь».

Вой сирен уже несся из-за домов. Как только врачи выскочили из красной машины, он поднялся и отступил в сторону.

— Что тут случилось? — спросил один из них.

— Машина проехала на красный свет. Сбила детскую коляску и умчалась. Повреждена артерия. Я перетянул.

Врачи занялись девочкой. Послышался вой полицейской сирены, и Брам убрался подальше от перекрестка, не желая вступать в беседы с полицией. Он шел в сторону Восьмой улицы, когда обнаружил, что оставил карточку в банкомате, и в панике помчался обратно, но перекресток был перекрыт четырьмя полицейскими машинами, агенты опрашивали свидетелей. Ему пришлось ждать целый час; добравшись, наконец, до банкомата, того самого, третьего, он обнаружил, что карточку украли.

Теперь он не мог позволить себе ночлега. Денег на еду ему хватит на несколько дней. Зайти в банк и спросить, на нашлась ли его карточка? Но там попросят документы, и обнаружится, что он числится в списках ФБР, по крайней мере, он считал, что числится там. Вечером он поел в местном торговом центре: гамбургер с жареной картошкой. На одном из столов стояла почти полная бутылка минеральной воды, которую Брам успел схватить прежде, чем ее заметил кто-то из бродяг, ошивавшихся здесь. Может быть, он найдет себе какую-нибудь работенку. Он выглядит прилично, способен произвести впечатление и мог бы, к примеру, работать охранником.

Бешеная пена вскипала на темных волнах, в которых отражался свет уличных фонарей. Позади него поднималось от побережья вверх Тихоокеанское скоростное шоссе. За поворотом оно называлось Автострада Санта-Моника, самое загруженное шоссе в мире. Но сейчас там царил покой. Отели и кондоминиумы стояли высоко вверху, вдоль длинного скалистого обрыва, который круто поднимался над пляжем сразу за шоссе. Сколько волн обрушилось на каменный холм и сколько лет они бились о его подножье, прежде чем возникла эта колоссальная отвесная стена? Брам не сомневался, что его отцу под силу это вычислить: учесть силу волн, сопротивление скалы и некоторые другие факторы, а потом придумать какой-нибудь особенный фортель и представить миру головокружительный ответ. Три с половиной миллиона, скажет он. Или одиннадцать, запятая, две десятых. Или пятьдесят тысяч.

Вдруг что-то сжало горло, у него перехватило дыхание. Он попытался освободиться от того, что его душило, хотел поднять вверх руки, но его схватили и за руки. Он рванулся изо всех сил, пытаясь высвободиться. Чужая рука сжимала ему горло. Чужие руки крепко держали его. Кто-то схватил его рюкзак. Брам заорал и, повалившись на спину, попытался пнуть этого типа ногой, но тот отскочил в сторону, и Брам не смог до него дотянуться. Парень быстро вытряхнул из рюкзака вещи Брама: четыре пары брюк, восемь рубашек, восемь пар носков, восемь пар трусов, дождевик, перочинный нож, бумажные полотенца, рулончик скотча, вилку с ложкой, пластиковую миску и тарелку, футляр с бритвенным прибором, бинт и пластырь, карандаши, наконец, в руках его оказалась тетрадка.

— Отдай! — крикнул Брам.

Он снова попытался дотянуться до парня, но тот стоял слишком далеко. Тетрадка не заинтересовала его, и он уронил ее на песок.

— Где деньги? — спросил он Брама.

Брам заорал и затряс головой, бешено извиваясь всем телом и пытаясь высвободить руки.

По крайней мере трое держали его сзади: один — зажав локтем шею, как в дзюдо, двое — схватив за руки. Тот, что стоял перед ним, вытащил нож и, подняв его вверх, выщелкнул лезвие. Много лет назад Браму удалось выйти без потерь из подобной ситуации, но сейчас у него не было оружия.

— У тебя есть деньги, я точно знаю, что есть. Не отдашь — вспорю брюхо и все равно заберу, — сказал тот, с ножом, и поманил его рукой, словно предлагая подойти поближе. — Давай-ка их сюда, как хороший мальчик. Где они? В брючном кармане?

Брам яростно завопил, но ясно было, что ему не победить превосходящие силы противника; он снова повалился на спину и вздохнул. Все кончено. Ничего не поделаешь. Они заберут его последние доллары.

— В брюках, — прошептал Брам, — в левом кармане.

Тот, что с ножом, сделал знак, и левую руку Брама освободили. Он вытащил бумажные деньги, оставив себе монеты. Тот, что стоял слева и сзади, — из положения лежа, лицом вверх, Брам мог как следует разглядеть только небритый подбородок, — выхватил банкноты из его руки.

— Сколько? — спросил тот, что с ножом.

Небритый отчитался:

— Двадцатка, две десятки, две пятерки, три по доллару — всего пятьдесят три.

— И все?

— Все.

— Повезло тебе.

Он неожиданно нагнулся и взмахнул ножом. Словно огнем обожгло левую ногу Брама. Мерзавец распорол ему и брюки, и ногу. Брам закусил губу и весь напрягся, но вытерпел боль и сумел подавить стон. Они оставили его и ушли, тяжело топая по песку, словно великаны, сотрясающие пляж своими каменными ножищами.

Было темно, развернувшись к далеким огням набережной и шоссе, он разглядел сквозь дыру в штанине длинный порез, из которого текла кровь. Бандиты растворились в тени под молом. Нужно промыть и забинтовать рану. Когда он в конце концов найдет малыша, тому может понадобиться помощь, и он носил с собой аптечку, где, кроме бинтов, лежали дезинфицирующие мази. Они должны помочь малышу быстрее поправиться. Пятьдесят три доллара. Нехорошее число. Правда, три плюс пять в сумме дают восемь, но так нельзя думать. Сорок восемь долларов было бы лучше. В крайнем случае сорок четыре.