Александр Розов - День Астарты

На этот раз заржали обе аудитории — гренландская и меганезийская.

— Сэр Джерри, — продолжала Тайки, — Как по-вашему, что произойдет на острове Упернавик, если над ним будет подвешено лабысло?

— По-моему, примерно то, что написано в экспертном заключении. Установится своеобразный климат, примерно как в субтропическом высокогорье.

— Сэр Джерри, а как на счет теплового загрязнения? — спросил невысокий подвижный мужчина, датско-эскимосский метис, примерно ровесник Винсмарта.

— Это Угиэк Хуглейк, — сообщил Скалди, снова наклонившись к Хелги, — он тингман, председатель парламента, из партии «красно-зеленых». Компромиссная фигура…

— Тепловое загрязнение? — переспросил Винсмарт, — Ну, разумеется. Гисли здесь уже приводил пример: любой развитый мегаполис выбрасывает в окружающую среду тепловую мощность того же порядка, что и предлагаемый светотепловой коллектор.

— Это я понял, сэр Джерри. Но в Упернавике такая мощность выделится на гораздо меньшей площади. Ученые опасаются, что возникнет мощный циклон, или тепловой торнадо, как они говорят. Не хотелось бы получить такую штуку.

Винсмарт отрицательно покачал головой и улыбнулся.

— Я не специалист, но в экспертном заключении есть расчетная схема этих циркуляций воздуха. Ничего общего с тепловыми торнадо, которые возникают при действительно сверхмощных источниках тепла у поверхности земли. Например, ядерный взрыв, или огромный пожар. А вот действующего вулкана уже недостаточно. В Антарктике, на новозеландском острове Росса, на 78-й широте, на 5 градусов ближе к полюсу, чем Упернавик, есть вулкан Эребус с лавовым озером в кратере. Температура выше 700 градусов Цельсия. Перепад температур с окружающей средой на порядок больше, чем предполагается на Упернавике. И никаких тепловых торнадо.

— Вот это чертовски понятный аргумент, — произнес Хуглейк, — Спасибо.

— Никаких проблем, — ответил Винсмарт, и подняв на ладони протянутую кем-то чашку пальмового вина, добавил, — Scool!

Две аудитории, соединенные телемостом длиной 6500 миль, зааплодировали ему.

— Позвольте, я тоже обращусь к эксперту-ученому, — сказал Грютсон, — рядом со мной сидит профессор Гор Барстоу из Вестминстерского университета, Британия, эксперт постоянной комиссии ЕС по биоэтике.

— Отлично! — объявил Раст Кялво, — слушаем английского профессора Барстоу!

— Спасибо… — Гор Барстоу поправил модные очки в тонкой оправе, смотревшиеся гротескно на его носу, похожем на клюв страуса, — …довольно сложно оспаривать тенденциозные выкладки недобросовестных экспертов в аудитории, где собрались уважаемые и почтенные представители общественности, но не ученые…

— Вы намекаете, что мы неграмотные идиоты? — поинтересовался Скалди.

— Нет, ни в коем случае. Просто вы работаете в других областях жизни.

— Лично я работаю как раз в той области жизни, — отрезал Скалди, — я читаю курс «математическая экология и биокибернетика» в университете Нуука.

— Э-э… — англичанин слегка замялся, — Я имел в виду большую часть аудитории.

Скалди ехидно хмыкнул и развел руками.

— Не стесняйтесь, профессор. Объясните мне, а я уж как-нибудь растолкую всем остальным, если они сами не поймут тонкостей вашей высоконаучной биоэтики.

— Хорошо, — Барстоу кивнул, — Я начну с того, что воздушные циркуляции, которые возникнут вследствие работы этого коллектора, что не отрицают даже эксперты, поддерживающие проект… Ведь не отрицают?

— Не отрицают, — сказал Скалди, — что дальше?

— Дальше вот что. Эти циркуляции не вызовут торнадо, они покажутся не слишком страшными на берегу, но они вызовут циркуляции в море, у берегов. Такое быстрое течение распространится на большие площади, и нарушит режим нереста рыбы. В атмосфере циркуляция вызовет другой биологический эффект. Она нарушит пути миграции морских птиц, которые являются естественным регулятором популяций промысловой рыбы. В рыбных косяках начнут распространяться инфекции, и ваша замечательная страна рискует лишиться своих рыбных богатств…

Гренландский эколог звонко хлопнул ладонью по столу.

— Расчеты в студию! Я хочу посмотреть, какой гений гидродинамики заключил, что циркуляция воздуха с радиусом немного больше мили и скоростью полтора метра в секунду, может создать морское течение. И я хочу глянуть, как он аргументировал влияние этой циркуляции на птиц, миллионы лет летающих при штормовых ветрах приполярной Атлантики. Или он думает, что в окрестностях Упернавика мигрируют птички-колибри?… — Скалди переждал взрыв хохота в зале и продолжил, — У нас тут жесткие природные условия, и наука должна оперировать цифрами и фактами.

— А ваша наука уверена, что учла все цифры и все факты? — спросил англичанин.

— Нет, — ответил Скалди, — За кадром остаются флуктуации. Взмах крыла бабочки в Акапулько может вызвать ураган на Гавайях. Взмах крыла другой бабочки, может предотвратить засуху в Техасе. Это невозможно учесть. Но науке абсолютно точно известно, что никакая комиссия по биоэтике не сможет отменить закон сохранения энергии, даже если все участники этой комиссии будут махать крыльями.

Зал снова взорвался хохотом. Барстоу пожал плечами и поинтересовался:

— Могу я продолжить?

— Конечно, профессор, — с преувеличенной вежливостью ответил Раст Кялво.

— Спасибо… Вы не учитываете важного факта. Постоянная освещенность и высокая температура воды у берегов вызовет взрывное размножению планктона, а это грозит дисбалансом всей экосистемы моря Баффина…

— Эту жвачку мы жевали больше 20 лет назад, — раздался из динамика насмешливо-спокойный голос Рау Риано, — …тогда Иори Накамура выиграл конкурс, включив в программу развития пункт о планктонных фермах. Это давало снижение расходов на энергетику, и он стал координатором первого правительства. Тогда эксперты ООН кричали, что плаферы превратят океан в болото, заросшее GM-планктоном. Но Иори четко объяснил: экономике нужен дешевый топливный спирт, и наш Верховный суд поддержал его. Плаферы работают больше 20 лет. Скажите, профессор Барстоу, где заросший океан? Зачем вы обманываете людей, антинаучными заявлениями?

— Но вы вынуждены огораживать планктонные поля! — возразил англичанин.

— Огораживается только плотная часть поля, — сказал Рау, — Та часть, где проводится минеральная подкормка фитопланктона. А высокая концентрация планктона вокруг никому не вредит. Излишки планктона замечательно съедают рыбы и усатые киты.

— Много планктона — много рыбы, это хорошо — подтвердил пожилой эскимос, одетый в свободные штаны и рубашку с фольклорным орнаментом, — А вы не добываете китов?

— Нет. По Хартии нельзя добывать разумных существ. Например, людей или китов.