Александр Розов - День Астарты

— Ну, и правильно. Нечего было пробовать, пока мы не придумали эти слова!

— Придумали киты, — уточнил он, — А мы, как бы, заимствовали.

— Не важно… — она хлопнула ладошкой по воде, — Надо еще послушать китов. Может, прокатимся завтра утром, а? Послушаем, и запишем на диск.

— Прокатимся, — согласился он, — Только давай в этот раз без колдовства, ОК?

Дата/Время: 14.03.24 года Хартии. Утро.

Место: Пелелиу, Палау. Fare Butcher

Ярко-синяя блестящая флайка, похожий на уменьшенный реактивный истребитель, с густым гудением, быстро снижаясь, сделала круг над миниатюрным полуостровом и зашла на приводнение у домашнего пирса дедушки Еу.

— Я думала, к нам, — немного грустно сказала Пума, проводив самолетик коротким и цепким взглядом, — Я думала, может быть, это Чубби.

— У Чубби «Subjet», а это «Goblin», — заметил Рон, — Силуэты похожи, но «Goblin» — дорогая сверхзвуковая флайка для пилотов-профи. Хэх. И кто на ней прилетел к Еу?

— Месяц назад были ученые, — напомнила Пума, — Те, которые геронтологи. Они еще спрашивали, как у него с этим… (девушка выразительно постучала себя пальцем по макушке)… А я им сказала, что уж не хуже, чем у некоторых, умников, да!

— Ученые… — задумчиво повторил Рон, — …Машинка не характерная. Ученые обычно летают на том, что проще в управлении и безопаснее. Ладно, потом выясним.

Пума согласно кивнула.

— Его дела. А то будет ворчать: всюду вы нос суете, делать вам, молодым, не хер.

— Это точно, — согласился экс-коммандос, выбивая из пачки сигарету.

— Лучше будем думать, как помочь Чубби, — добавила Пума.

— Как — как… — он щелкнул зажигалкой, — Как в инструкции, вот как.

— Опять непонятно, на какой мы стороне, — буркнула она, — Я не люблю, когда так.

Рон протянул руку и мягко погладил ее по спине, выше лопаток.

— Этого никто не любит, Черная кошка, но в жизни всегда много разных сторон.

— Ты это уже говорил, — пробурчала она, — А я все равно так не люблю. Давай думать.

— Давай, — согласился он, — Сначала систематизируем имеющуюся информацию.

Пума уселась на пирсе, скрестив ноги, и начала загибать пальцы.

— Верховный суд вызвал и отстранил Райвена, Журо и Чубби, когда Красные Кхмеры захватили Восточный Тимор. Это раз. Верховный суд собрался в Хониаре. Близко к Тимору и к Папуа. Это два. Папуасы пошли на запад, в Арафурское море, и начали зачистку исламистов на ЮМО, Южных Молуккских островах, которые, формально индонезийские, но там гражданская война и ООН. Это три. Наша группа ВМФ там, в Арафурском море, на островах Удан-Лоти помогает папуасам. А как еще? Они наши союзники. Это четыре. На Атауро, Северном Тиморе, на западном краю Арафурского моря, наши и папуасские волонтеры. Как бы: мы с папуасами делаем ножницы, чтобы отрезать от Индонезии зону ЮМО. И мы не сами это решили, а нас поставили перед фактом, что мы вместе с папуасами идем это завоевывать. Это не хорошо, когда нас ставят перед фактом. Суд забеспокоился, и сейчас вызвал всех троих в Хониару, да!

— Ты кое-чего не учла, сен младший инструктор, — сказал Рон, — Как ты думаешь, в чем выгода индонезийских оффи от владения ЮМО?

— Это просто, — ответила она, — Индонезийские корпорации качают там со дна нефть и делятся с этими оффи.

— Верно, — он кивнул, — В зоне ЮМО нет ничего интересного для индонезийских оффи, кроме морской нефти. Использовать сами острова не получится. Туземное население в основном, папуасское, а индонезийские оффи в прошлом веке прислали туда каких-то исламистов. С тех пор там гражданская война. Последние 10 лет, она идет не только на суше, но и в акватории. Стало невозможно даже добывать морскую нефть, и поэтому, индонезийские оффи позвали ООН. Но ООН не справилась с naval bandidos.

— Это все знают, — заметила Пума.

Рон Батчер снова кивнул и сделал очень хитрое лицо.

— Да, Черная кошка. Но не все обратили внимание на то, что осенью прошлого года там заработала одна группа индонезийских морских нефтяных платформ. Знаешь где?

— Где? Скажи, Тигра.

— На участке акватории, контролируемом патрулями с нашей базы Удан-Лоти, — сказал Рон, — Там нет политических боевиков и naval bandidos. Там безопасно, а это — выгода.

— У-у! — Пума задумчиво почесала себе спину, — Получается так: индонезийским оффи выгоднее не удерживать ЮМО, а отдать, если им разрешат качать нефть со дна.

— Типа, да, — подтвердил Рон, — Другое дело, что, австралийские оффи будут немного обижены. Они рассчитывали через ООН получить там концессию. Теперь не получат.

— Они не могут сильно обижаться, — возразила Пума, — Это не их море, и не море ООН.

— Тем не менее, Черная кошка, для них это упущенная выгода.

— У-у! А индонезийским оффи не жалко своих исламистов, которых там зачистят?

— В Индонезии, — ответил экс-коммандос, — много партий, оффи-кланов, — Там есть и религиозные нейтралы, и умеренные мусульмане, и исламисты. Исламисты не имеют абсолютного большинства, а остальным оффи-кланам даже выгодно их ослабить. Это позволит пересмотреть доли при дележке денег. Кто ослабел, того…

— Браслет снят, — перебила Пума.

— Браслет снят, — мгновенно отозвался Рон, — Двигаем!

Дедушке Еу давно перевалило за сто лет. Он помнил еще вторую войну, японскую оккупацию, и великую битву за Пелелиу в 1944. Его многочисленные потомки, до праправнуков включительно, обитали в самых разных частях Океании, но судьба сложилась так, что на самом Пелелиу никто из них не обосновался, и дедушкиными бытовыми делами занимались, в основном, соседи: Рон с Пумой и констебль Крэгг. Вообще-то дедушка Еу был еще вполне крепок, ловил рыбу, ворчал на молодежь и обсуждал политику за кружкой пальмового вина. Но когда человеку больше ста лет, всякое может случиться — и соседи убедили его постоянно носить радио-браслетик, выполнявший, помимо функций обычных часов и компаса, еще и функцию контроля пульса владельца. Если с пульсом происходило что-то странное, браслетик давал тревожный сигнал на соседские коммуникаторы. Другой вид тревожного сигнала подавался в случае, если браслетик терял контакт с запястьем владельца.

Дедушка Еу мог, конечно, забыть, что — это контрольный прибор, а не просто часы, и снять браслет перед сном, но это случалось крайне редко. Сейчас браслет был снят в середине дня, и это могло значить, что дедушка использовал прибор, как экстренное средство связи, чтобы сообщить: «ребята, у меня проблемы».

Сняв браслетик и положив на стол, дедушка Еу, надел вместо него американские армейские часы 1942 года выпуска и невозмутимо сообщил своему собеседнику (атлетически сложенному метису лет тридцати).

— Вот это, я понимаю, вещь. Основательная. Металл. На века. А эти современные фитюльки… Тьфу. Ни веса, ни вида. Одно слово: полимер. Это тот же полиэтилен, который для одноразовых пакетов… Делать часы из того же говна, из чего пакеты. Глупость какая… Совсем у людей мозгов не стало, вот что я тебе скажу… А кстати, парень, как тебя зовут? Что-то я тебя вообще здесь раньше не видел, а я на Пелелиу вообще всех знаю, кроме, разве что, тех, кто только сегодня родился, и тех, кто умер больше ста лет назад. И по всему выходит: непонятно, откуда ты такой взялся…