Розов Александрович - Чужая в чужом море

- А что-то тебя заставили покупать, хотя оно тебе нахрен не нужно, - добавил Динго.

- На Гавайях канаку надо на жизнь две штуки баксов в месяц, а на Кирибати достаточно пол-штуки, - добавила Поу, - Все то же самое, а разница – вчетверо. Глянь для интереса, сколько стоит фунт свежей рыбы или литр пива на Гавайях, и сколько – на Тараве.

- Цены на медицину посмотри, - добавил Торин, - там уже не в четыре раза, а в десять.

- А еще адвокаты, - напомнил Кианго, - не хочешь, а заплатишь. Если ты покупаешь любую фитюльку, то в ее цене уже сидит куча лицензий и сертификатов. Это деньги, которые бизнесмен через адвокатов отдал оффи, чтобы оффи ему разрешили продавать такой-то товар или услугу. А в конце цепочки – ты. Вот ты за всю эту херню и платишь.

- А по TV оффи тебе грузят, что это для твоего же блага, - вставила Бимини.

- За TV тоже ты платишь, - уточнила Поу, - тебе трахают мозги за твои же деньги.

- Кстати, денег у среднего янки минусовое количество, - сказал Динго, - Типа, он всегда должен банку. Прикол: банк ни на сантим не производит, а ему все должны. Кредиты…

- Про армию и полицию не забудь, - посоветовал Торин, - я читал бюджет американских форсов и копов. За такие деньги можно завоевать всю галактику, а у них не получается даже защитить своих бизнесменов от всякой срани: гангстеров, пиратов и террористов.

- А у них не для этого форсы, - авторитетно заметила Бимини, - Кристо говорит, что там форсы только для ритуала. А гангстеров и террористов нельзя гасить, а то люди страх потеряют. Люди должны бояться до дрожи в коленках, а то они начнут считать, сколько реально стоит безопасность, и спросят: за что остальные деньги-то, joder conio!?

Меганезийская молодежь замолчала, видимо исчерпав оперативный запас аргументов. Жанна тоже молчала, лихорадочно соображая, что тут можно ответить. В этот момент сзади раздался несколько насмешливый женский голос:

- Если в каждой фразе есть слово «деньги» - значит твои гости с Рапатара.

- А про что еще говорить, если жрать тут не дают? - немедленно отреагировал Торин и добавил, - Жанна, это Сю Гаэтано, с которой ты как раз хотела поболтать.

- Я ее поймала! – гордо сообщила Рити, почти что выскакивая из воды на пирс.

- Это акула, а не девушка, - сказала Сю, вылезая вслед за ней в более медленном темпе.

Товарищ Гаэтано была совершенно не похожа на экстремистку, тем более - на боевика. Понятно, почему она могла так убедительно притворяться простой провинциальной девушкой с юга, приехавшей в столицу в поисках лучшей жизни, а нашедшей только место разносчицы в дешевой пиццерии на окраине. У нее была типичная внешность молодой итальянки из сельской глубинки, с детства привыкшей к физической работе, хождению пешком из деревни в райцентр (причем не с пустыми руками), и обильным домашним обедам с большим количеством мучного, сладкого и жирного. Сю была не толстая, но массивная, несколько даже монументальная, но при этом талия у нее была вполне выражена (возможно – благодаря широким бедрам), а прямой осанке могла бы позавидовать средняя манекенщица. Правда, вряд ли кто-нибудь нанял бы в качестве манекенщицы девушку с таким простым крестьянским лунообразным лицом.

Окинув канадку быстрым взглядом темных, почти черных глаз, Сю Гаэтано смущенно сложила ладони на животе, и застенчиво сказала:

- Так о чем со мной говорить? Я женщина простая. Вот, морскую капусту собрали. Тут хорошие урожаи, это точно. А надои с коров - как обычно. С чего бы быть по-другому? Если вы купить чего-нибудь - так мы с радостью, а говорить особо и не про что…

- Классно, - одобрил Торин, - Только черного платья и платка на голове не хватает. Ты кормить людей будешь, или нет, мафиози легендированная?

- С платьем получился недопустимый прокол, - бодрым, деловым тоном признала Сю, мгновенно выходя из образа калабрийской фермерши с пятью детьми и столькими же классами образования, - Придется кормить. Welcome к нашему пролетарскому столу.

…

Процесс кормления тут (как и положено в темном коммунистическом будущем) был коллективным, в общественной столовой, напоминающей военно-полевую кухню под аркой-навесом, образованной ветвями бангра. На входе висел транспарант с лозунгом:

«Если тебе не вкусно, то ты зажрался. Дежурные операторы: Лемао, Хагес и Энкас».

Ниже было приписано чуть более мелким шрифтом:

«Не отвлекайте оператора от cooking-process, а то хавчик будет ужаснее, чем обычно».

Вместо мебели были просто толстые бамбуковые циновки. В дальнем конце помещения находилось что-то вроде шведского стола. Емкости с едой и напитками были украшены многообещающими надписями вроде: «мясо по-харбински, которое получилось фигово из-за климата и ошибок в инструкции», или «ореховый пудинг с дробленой скорлупой, sorry, чистить было лень», или «зеленый чай - хрен знает, почему он получился синий».

- Не бойся, Жанна, - посоветовала Сю, - вообще-то, эти ребята не так плохо готовят.

- Угу, - подтвердил Торин (он навалил ягоды, похожие на гигантские клубничины, в миску размером с тазик и залил густыми ламантиньими сливками), - В такие моменты, Сю, я одобряю коммунизм. Как там? Каждая способность удовлетворяет потребность?

- От каждого – по способностям, каждому – по потребностям, - уточнила Гаэтано.

- А, ну да… Я не силен в теории, я практик.

- Ты проглот, - ласково возразила она и, повернувшись к Жанне, сообщила, - он сожрет все, даже миску оближет.

- Сначала я еще раз наполню эту миску, - нагло добавил он, - что-то они тут маленькие.

- Это ведь не совсем клубника, верно? – спросила канадка.

- Это «mikeberry», ген-мод, - сказала Сю, - Его вывели студенты дока Микеле Карпини. Попробуй, на вкус действительно, как клубника… А из горячего рекомендую печеного тунца. Простое, предсказуемое блюдо. В других блюдах можно напороться на креатив.

- Карпини? Я слышала эту фамилию в связи с политикой. В прессе ее рифмовали с…

- Муссолини, - подсказала Гаэтано, и добавила, - Таблоидных репортеров надо…

- Гасить, - перебил Динго.

- Буцкать морду, - предложила свой вариант Бимини.

- Стерилизовать, - решительно заявила Поу.

- Сю, а ты что имела в виду? – спросил Кианго.

Товарищ Гаэтано тяжело вздохнула.

- Ничего. Рассаживайтесь, foa, а то мы остальным загородили фронт работ.

- Так кто такой Карпини? – спросила Жанна, устраиваясь так, чтобы видеть весь зал (ей хотелось, не отрываясь от обеда, понаблюдать за коммунистическими жителями).

- Отличный дядька. Агроинженер. Биолог. Этнический калабриец, как и я.

- А почему в западной прессе его называют неофашистом?

- Во-первых, потому, что я дружу с его семьей. Микеле и его жена - удивительные люди.

- Микеле тоже имеет отношение к «Новым Красным Бригадам»?

- Скорее, его жена… Не в том смысле. Она офицер INDEMI. Когда я сдалась полиции на Сонсороле, они прилетели часов через 10. Она - по службе, а он - потому что калабриец. До их приезда мне казалось, что я здорово ошиблась, что сюда прилетела. В Меганезии жестко пресекают терроризм, а я не могла толком объяснить, почему… Ну, понимаешь?