Розов Александрович - Чужая в чужом море

- Герб моей страны, - с гордостью пояснила та.

- Зеленый росток – это здорово, - сказала Жанна, - но зачем рисовать на гербе оружие? Герб – это символ будущего. Ты рисуешь на нем такое будущее, какое ты хочешь. Ты хочешь, чтобы твои дети и твои внуки тоже воевали? Разве война – это хорошо?

- Война – это херово, - уверенно сказала Мзини, - Но если мы не будем защищать свою еду, то нам будет нечего жрать, как до революции. Нечего жрать - это хуже, чем война. Пусть все про это помнят. Пусть на гербе будет оружие.

Жанна покрутила головой, отгоняя нахлынувшие яркие воспоминания.

- Да, мир и правда тесен… А что во-вторых? Я имею в виду, ты сказала «во-первых», значит, видимо, есть и еще какая-то причина, по которой доктора Карпини в западной прессе называют неофашистом?

Сю Гаэтано согласно кивнула.

- Во-вторых, это из-за «Дела биоэтиков». Док Карпини добился акта Верховного суда Меганезии, запрещающего любую пропаганду международных конвенций по биоэтике. По итогам этого процесса, несколько тысяч активистов биоэтических организаций были лишены политических прав и депортированы, а кто-то угодил на каторгу или к стенке.

- Ничего себе… - поразилась Жанна, - Это как?

- А так, - вмешалась Бимини, - что за международную биоэтику полагается ВМГС.

- ВМГС за конвенцию ООН по биоэтике? Но это же дикость!

- А ты эту конвенцию читала? – поинтересовалась Гаэтано, жуя «мясо по-харбински».

- Нет, - призналась канадка, - но, если не ошибаюсь, она направлена против евгеники.

- То есть, против улучшения наследственности человека, - уточнил Динго.

- Да, - согласилась Жанна, - именно этим евгеника и опасна. Одни расы объявляются высшими, другие – низшими, и это служит обоснованием нацизма, концлагерей…

- Херня это все, - перебил он, - Нацизм можно обосновать чем угодно, было бы желание. Хоть геометрией. Меряем Землю и видим: человечеству тесно. Значит, кого-то надо…

- … И точно не нас, - договрила Бимини, - Только это уже геополитика.

- Мальтус, - авторитетно добавил Торин, - Война, как средство от перенаселения.

- Запретить все оценки и конкурсы, - предложила Поу, - А то дискриминация.

- И статистику тоже запретить, - поддержал Кианго, - Так надежнее.

- Ладно, сдаюсь, - Жанна демонстративно подняла руки вверх, - Дело не в этом. Дело в том, что опасно разрешать эксперименты с геномом человека.

Динго сделал интернациональный жест, изображающий половой акт.

- Это дело совсем запретить? Явный же эксперимент с геномом.

- Однозначно запретить, - ответила Бимини, - Только сперма от случайного самца. А то, некоторые conios ищут красивых партнеров для спаривания, и получается генетическая селекция по связанным признакам. Евгеника, joder per culo. Нацизм, fuck it!

- Речь идет об опасности евгеники на государственном уровне, - уточнила канадка.

- Тогда надо запретить государство, а не евгенику, - заметил Кианго.

- Допустим, убедили, - согласилась Жанна, - Допустим, конвенция дурацкая. Но опыты вроде тех, что здесь ставятся со стимуляторами фертильности – это слишком.

- Почему? – спросила Гаэтано.

- Да потому, что рожать по восемь дестей за один прием это противоестественно!

- Лечить от инфекций антибиотиками - тоже противоестественно, - заметил Торин, - их нет в природе. Запретим и будем дохнуть от энтерита или от гангрены?

- Ты передергиваешь! – возмутилась канадка, - Это же разные вещи. Одно дело – спасти жизнь, а другое – потакать рискованным капризам.

- Желание иметь много детей – не каприз, - возразила Поу, - Это нормально. Почему не родить несколько детей сразу, если это удобнее, и если здоровье позволяет?

- Обычно от 4 до 6, - уточнила Гаэтано, - Но дважды у нас родилось по 8. А сейчас у нас ожидается еще одна восьмерня. Идет 22-я неделя. Роды мы инициируем в районе 31-й недели, при весе близнецов около 900 граммов. Так рекомендуют биомедики, это снизит риск для мамы и для детей. Возможно, 8 - это не предел. В мире достоверно известны 2 случая девятерни: Бразилия, 1987 и Мексика, 1998. Думаю, если что, мы справимся.

- Легко говорить «справимся», - сердито перебила Жанна, - Если не проверять на себе.

- Я бы проверила, но у меня получается не больше шести. Это очень индивидуально…

Жанна недоверчиво тряхнула головой.

- У тебя шестеро детей, Сю?

- У меня одиннадцать, - уточнила Гаэтано, - шесть первый раз и пять второй.

- О, черт!.. По тебе не скажешь! А где твое… потомство?

- Где-то бегает. В обед у них было на пару царапин больше, чем за завтраком. Обычное дело. Не водить же их все время за ручку? Вообще, я в основном занимаюсь с ребятами среднего школьного возраста. 8 – 12 лет. Основы самозащиты и безопасности. Я думаю, это правильно: тут каждый учит детей тому, что умеет сам. А я, как ты понимаешь…

- О черт!.. – снова сказала канадка, - Ты учишь детей… Этому… Ну…

- Не волнуйся, - калабрийка подмигнула ей, - я не учу школьников стрелять из ПЗРК по самолетам и минировать автомобили. Я преподаю только общие принципы поведения в экстремальных ситуациях: своевременно распознавать опасность, и применять обычные виды оружия. Никакой экзотики. Только ширпотреб.

- Ммм… Я не очень представляю, что в Меганезии относится к ширпотребу.

- Сю, показывать у тебя получается гораздо лучше, чем рассказывать, - заметил Торин, уминая вторую миску клубники (точнее, mikeberry) со сливками.

- Это намек, на то, чтобы я прокатилась с Жанной в детский сектор?

- Типа того, - подтвердил потомок викингов.

- А вы собрались устроить маленький чемпионат по ринвингу, верно?

- Типа того, - снова подтвердил он, - где еще можно так оторваться на ринвинге, а?

В то время, как Жанна Ронеро в соседней Танзании тепло прощалась с меганезийско-мпулуанской кампанией фэйк-экологов (гид-шофер Дузу настаивал, что в отель надо обязательно успеть до заката), Наллэ Шуанг взглянул сначала на клонящееся к закату солнце, потом - на догорающий костер, и подмигнул Эстер.

- Праздник удался, добрая фея? Летим домой?

- Считается, что мы работали, - заметила она, - По крайней мере, что ты работал.

- Мы работали, - подтвердил он, - Еще как! Но одно другого не исключает. У «commie» даже есть такой лозунг: «На работу, как на праздник».

- Ты же, вроде бы, не коммунист.

- Это зависит от обстоятельств. Когда я подстрелил гуся, то понял, что сегодня я буду коммунистом. Не пропадать же мясу. Ты оценила выстрел? Одиночный, из автомата с сотни шагов. Для такого дилетанта, как я, это был шедевр! Реквием Моцарта по гусю!