Розов Александрович - Чужая в чужом море

- Нет, - американка покачала головой, - Я сейчас не о еде, а о том, что Екико, возможно, очень расстроиться, если узнает, что ее парень о чем-то таком с тобой договаривался.

- Что я, глупая? – еще больше удивилась девочка, - Я сначала поговорила с Екико. Так всегда делают. Она мне разрешила… Ой, ты не говори Ринго, что я брала его бинокль, потому что про бинокль я как-то забыла спросить разрешение.

Юеле стрелой метнулась возвращать оптику на место. Причину ее торопливости Эстер поняла, глянув в сторону Улаелае. Две фигурки бежали от берега, а через пару секунд – нырнули. К тому моменту, когда они доплыли до Фунаота, девочка уже успела замести следы несанкционированного пользования техникой, и стояла рядом с американкой.

- Ну, как, все посмотрели? Интересно? – спросила Екико, выезжая из моря верхом на спине Ринго, и тут же добавила, - Очень хочется снова поехать на Футуна, покататься на лошадке. Это я ему так намекаю. Он, конечно, гораздо лучше лошадки, но…

- Еще бы! – перебил он, ссаживая подружку на берег.

- … Но все равно, лошадки это - здорово!

- Ее мама меня когда-нибудь стукнет сковородкой по голове за этих лошадок, - сообщил парень, - Екико каждый раз ухитряется упасть с этого зверя. А меня подозревают в том, что я ее побил! Нормальная фигня, ага?

- Вот не ври! Мама ни разу тебе ничего такого не говорила!

- Она мне показывала взглядом, - уточнил он, - Жаль, что на Футуна не держат пони. С них бы ты так не падала. Они маленькие.

- У нас в Фениксе есть пони, - заметила Эстер, - Я даже каталась на них в детстве.

- А у нас бы они прижились? – спросил он.

Американка покачала головой.

- Боюсь, что нет. Все-таки, здесь очень мало суши и почти нет обычной травки.

- А на Футуна или на Увеа прижились бы, - заметила Екико, - Острова большие, по 10 миль в длину, и травки сколько угодно. Ринго, а давай подобьем там кого-нибудь из фермеров завести пони? Классный зверь, и занимает меньше места, чем лошадь!

- Давай, - согласился он, - А идея, кстати, моя.

- Так и быть, твоя, - она ласково ткнула его локтем в бок, - А давай, я порулю твоим крейсером? А ты по дороге подумаешь, как прессовать дядю Наллэ про послезавтра.

- ОК, - согласился он, - но, прежде чем включать движок, сними свои шорты с лопасти.

…

Следующий день (в соответствие с программой Юеле) был посвящен знакомству с островками Сакалуа, господствующими над судоходным каналом в западной части рифового барьера Нукуфетау. Здесь был старый торговый порт, превратившийся в рыбацкую гавань со множеством рыбных ресторанчиков и сувенирных лавочек. За недостатком места на суше, вся эта мелкая коммерция громоздилась на свайных платформах и стационарных плотах самых разных форм и конструкций. Здесь же располагался самый обширный рынок и (как следствие этого) здесь наблюдалась максимальная концентрация полицейских сил. В начале своего визита, Эстер была шокирована видом пулеметных вышек по углам market-place, но через час перестала обращать на них внимание, а через 2 часа даже нашла некоторый шарм в том, чтобы перекусить в кафе на высоких сваях-ножках ровно между четверкой вышек.

Кафе называлось «Gulag» и, как объяснил разговорчивый бармен (колоритный zambo), имело интригующую историю. Открыл его в начале XXI века тайландский полуеврей с Украины, папа которого попал в советский GULAG (каторжную тюрьму в Сайберии) за то, что бежал в Россию из германского концлагеря во время II мировой войны. За счет своего германского опыта, он сумел бежать из GULAG и, перейдя китайскую границу, спустился на плоту по Меконгу и оказался в Тайланде. Там он осел в Пхукете, устроил туристический бизнес, женился на местной девушке и успел завести с ней двоих детей. После его смерти, старший сын продолжил папин бизнес, а младший, взяв свою долю деньгами, поехал искать новые приложения своих коммерческих талантов. Здесь он (в память о папиных приключениях) основал это кафе между полицейскими вышками, и разработал соответствующий дизайн (бутафорская колючая проволока из пластмассы, специально помятые алюминиевые миски, плакаты тоталитарной эпохи и т.п.). Через несколько лет, раскрутив эту торговую марку, он продал кафе местному парню, после чего уехал в Австралию, в Брисбен, и создал fastfood-net «Gulag», которая завоевала популярность среди австралийских выходцев из стран бывшего Восточного альянса…

- Только там пулеметные вышки фэйковые, - заключил бармен, - то ли дело, у нас. Все натуральное. Но у нас тут клиентура меньше, а Брисбен – большой город.

- Из этих пулеметов когда-нибудь стреляют? – поинтересовалась Эстер.

- Конечно! Тут каждое полнолуние ярмарка, а в конце ярмарки – драка. Когда foa уже начинают ломать опоры навесов, копы дают трассирующую очередь поверх голов. Ну, типа, сигнал: «прекращайте бузу, а то вызовем с Фале бригаду резервистов, и allez».

- А из-за чего драка? – спросила она.

- Так ярмарка же! – объяснил бармен, удивленный непонятливостью vahine Наллэ.

…

Разумеется, за всеми этими занятиями, Эстер пропустила процедуру «прессования» Шуанга, а он сам вечером ограничился кратким замечанием: «лучше встретить в море голодную белую акулу, чем на суше - Екико, которая вбила что-то себе в голову». На следующее утро, около 7, к Мотумуа подвалил швербот с неугомонной парочкой. Все пространство от шкафута до юта, занимал некий груз, накрытый старым парашютом.

- Hei, auhine Ester! Хватай мелкую, и поехали на Лафанга-валл!

- Зачем меня хватать? – слегка обиделась Юеле, - Я сама могу. Я уже почти большая!..

И она, с достоинством адмирала Нельсона, самостоятельно взошла на борт швербота.

…

Восточный барьер атолла тянется с юга, от аэропорта Мотулало, на 5 миль по прямой, наподобие велосипедной дорожки между лагуной и океаном (это и есть валл), потом поворачивает почти под прямым углом налево, образует сравнительно крупный моту Лафанга и переходит в цепь мелких моту северного барьера, соединенных мостиками.

Здесь Эстер впервые увидела флап вблизи. Первая мысль была о гибриде-квартероне, состоящем из самоката, велосипеда, спасательного круга и складного зонта. Сзади этот маленький техно-монстр был оснащен пропеллером метров полутора в диаметре.

- По ходу, - стала объяснять Екико, пока ее приятель выгружал из швербота остальные флапы, - Мы выдурили у твоего faakane и у дедушки Ематуа 6 штук, все разные.

- Зачем так много?

- Ну, uahine Эстер, ты ваще! А тесты? Как летает? Нравится - не нравится?

- Как летает, вы сейчас увидите, - сообщил Ринго, - Я начну вот с этой модели! Чисто безмоторный флап. Античность! Эпоха раннего алюмопластика!

Парень оседлал псевдо-самокат, выдохнул и резко начал крутить педали. Пропеллер завертелся, лопасти слились в полупрозрачный круг, и машинка, быстро разгоняясь, поехала по узкому валлу. Затем раздался негромкий щелчок и над флапом раскрылось крыло, похожее на 5-метровую шляпу с лихо выгнутыми вверх полями. Практически сразу же гротескная машинка оторвалась от грунта и медленно полетела, с набором высоты и скорости. Поднявшись метров на 20 или 25, флап описал длинную неровную дугу над лагуной, и пошел на снижение. Видимо, Ринго рассчитывал описать полный круг, но расчет оказался не вполне точен, и машинка шлепнулась на воду около берега. Теперь Эстер поняла, для чего нужен спасательный круг. Медленно крутя педали, на малых оборотах пропеллера, пилот достиг суши и выкатил игрушку из воды.