Розов Александрович - Чужая в чужом море

Эстер осторожно провела пальцами по своему подбородку, а потом вдруг спросила: .

- Вы говорили про университетскую регату. Вы закончили университет?

- Только 3 курса, мне пока достаточно, - ответил Хена, подумав, что если она спросит, в каком университете, то он назвет новозеландский «Auckland University of Technology» (AUT). Это даже и не совсем вранье: «Niue Tec-University» когда-то был филиалом AUT. Но она выделила из его сообщения другую линию.

- Знаете, команданте Хена, я никогда не понимала, как это девчонки снимают парней в баре. Я, разумеется, видела это много раз, но… Мне бы никогда не пришло в голову так сделать. В колледже меня даже дразнили недотрогой. Считали, что я отношусь к этому слишком серьезно. Извините, что я выкладываю все это вам, но… Мисс Ренселлер меня точно не поймет. Я часто думала, каким будет мой первый мужчина, и как я его встречу. Наверное, я пошла работать в Лигу, потому что мне казалось, что он где-то далеко, этот единственный мужчина, который… Я ездила по разным странам, и надеялась, что где-то встречу его… Одного и на всю жизнь. Так ведь бывает не только в книжках, правда?

Старлей медленно, глубоко вдохнул, задержал дыхание на 5 секунд, и так же медленно выдохнул, как учили на курсах спецфизподготовки. Это стимулирует мозг, но сейчас он как-то странно стимулировался. Хена вдруг вспомнил паренька по имени Цэбэ Догийн, монгола, который был когда-то у него в учебном полувзводе. Цэбэ - это невероятный, сказочный снайпер. Такие рождаются раз в сто лет, а потом о них еще сто лет слагают легенды. Сейчас он работает инструктором по стрельбе на базе Капингамаранги, а тогда только-только переехал в Меганезию. Сходу подписав армейский контракт, он попал в учебный лагерь Фалолап в округе Йап. Там он впервые в жизни увидел море (зато сразу много, и со всех сторон), а остальные – впервые в жизни увидели человека, не умеющего плавать (зато действительно не умеющего - такого, который сразу идет ко дну, если его столкнуть в воду). И 23-летнего Цэбэ хором учили плавать. Сложнее всего было понять, почему он тонет, попав в воду. С обычным человеком этого не происходит, даже если он не двигается. Цэбэ двигался, но все равно каким-то сверхъестественным образом, тонул. Плавать его, все-таки, кое-как научили, а Хена запомнил несколько фраз по-монгольски. Одна из них - «navsh mityin» - обозначала емкое философское понятие «хер его знает»…

Усилием воли, Хена вернул себя в настоящее время, в реальный мир, и ответил:

- Знаете, Эстер, в жизни бывает такое, что и не снились всем этим, му… Я хотел сказать, писателям. Может, и ваша мечта сбудется. Вы еще и десятой доли мира не объехали.

Она вздохнула и покачала головой.

- Вы слышали притчу про чертово копыто? Это – амулет. Он исполняет любое желание. Человек захотел 100 тысяч долларов – и получил почтой 2 чека по 50 тысяч. Страховой платеж за гибель его жены и сына в авиакатастрофе. Так и я. Захотела. Это уж точно на всю жизнь. После этого у меня действительно никого другого не будет…

- Отставить, - перебил старлей, - В смысле, у вас еще ничего не было. Ну, гиены…

- Расскажите, как вы познакомились со своей женой, - перебила она.

- Упс… Откуда вы знаете про мою жену?

- Я немного понимаю местный микс из нсенго и английского, а ваши солдаты как раз сплетничали про вашу жену и ваш дом. Там, будто бы, столько углов, что она только и успевает их подметать. У нее даже не остается времени поиграть с детьми.

- На ужине найду самого болтливого, и дам по шее, - мрачно сказал Хена.

- Пожалуйста, не надо! Иначе получится, что это из-за меня.

- Да нет, - пояснил он, - это я просто так сказал. Нельзя же запретить людям сплетничать. На самом деле, у меня самый обычный дом, с обычным числом углов. Но мы сцепились по поводу того, какой дом лучше - прямоугольный как у нас, или круглый, как здесь. Я взялся защищать углы, и мои унтер-офицеры меня заклевали. Они эти углы раздули…

- Вы давно вместе? Я имею в виду, с женой.

Команданте стал сосредоточенно загибать и разгибать пальцы.

- Зависит от того, как считать, - пояснил он, - Не меньше пяти лет - это точно, потому что нашему старшему пять. Но не больше семи, потому что папа купил мне дом на окончание колледжа. А знакомы мы лет пятнадцать. Мы же деревенские. Я – из одной деревни, она – из соседней. У нас вообще так принято… Ну, типа, традиция. Обычай…

- Обычай, - задумчиво повторила Эстер, - Жена нянчится с детьми, а муж где-то далеко, воюет на какой-то войне… Ведь ваш дом далеко отсюда, я права?

- В последнем – да. В остальном - нет. С мелкими возятся, по обычаю, наши мамы. Мы оба работаем, и жена, и я. Жена проектирует игрушки-мобики, а я, это... – он почесал макушку и добавил, - Только вы не подумайте, что мы с ней вообще не занимаемся детьми. Когда я приезжаю, мы решительно отбираем их у бабушек и недели на четыре - пять вжжжж! А потом – дома. У меня длинные отпуска. Дома – здорово. Когда мы дома, там всегда куча детей. И наших, и соседских. Понимаете - новые игрушки, которых еще ни у кого нет.

Эстер кивнула, но на всякий случай уточнила:

- Игрушки, которые проектирует ваша жена?

- Да. Это такие простые мобильные штучки с радиоуправлением от woki-toki.

- Простые штучки, - медленно произнесла она, как будто пробуя слова на вкус, - Когда слушаешь вас, команданте Хена, то кажется, что жизнь – это простая штучка, и смерть - это простая штучка… За что вы воюете, команданте? Только не говорите, что это - тоже простая штучка, что это – просто работа, за которую вам платят. Я не поверю.

- Почему? – спросил он.

- Потому, что такое нельзя купить за деньги. Вы не похожи на наемника.

- Правильно. Я - не наемник. Я - солдат.

- Наемник – это солдат, воюющий за деньги, не так ли?

- Не так. Солдат не воюет за деньги. Солдат делает свою работу. Война – это только ее часть. Деньги солдату платят потому, что любой общественно-полезный труд должен быть оплачен. Иначе получится, что общество ограбило солдата. Присвоило его труд, ничего не дав взамен. Тут то же самое, что с врачом, или полисменом, или пожарным.

- У вас опять все стало просто… Хотя, нет, не все. Вы сказали, что война – только часть вашей работы. Тогда что – целое?

Старлей глубоко вздохнул и процитировал первый пункт генеральной инструкции: «Работа солдата и армии, как системы - не допустить, чтобы какие-либо организованные вооруженные формирования причинили вред жителям, их жизни и здоровью, их быту и хозяйству, или принудили жителей к чему бы то ни было путем угрозы таких действий. Выполняя свою работу, солдат и армия, как система, нейтрализазуют социально-опасные организованные вооруженные формирования, уничтожая их живую силу, их технику, их материальную базу, их управление, их информационный и экономический потенциал».