Леонид Кудрявцев - Условия выживания

Я подобрал с пола обрез. Оставлять его под рукой у нашего пленного было бы верхом безрассудства. Кто мешает ему зарядить его и пальнуть нам в спину? Брать с собой такое большое оружие тоже не хотелось. Значит…

Я метнулся в соседнюю комнату. И конечно, там оказался труп какого-то нестандарта с продырявленной головой. Но он меня сейчас совершенно не интересовал. Мне нужно было окно, и оно, на счастье, в этой комнате оказалось. Причем окно было открыто, и, значит, можно было не увеличивать ущерб хозяина гостиницы еще и на выбитое стекло.

Выкинув обрез в окно, я сказал своим спутникам:

— Все, теперь на выход.

И мы кинулись прочь из номера.

В коридоре не было ни души. Либо в этой гостинице было негусто с постояльцами, либо, что вероятнее всего, услышав устроенный всеми этими наемниками тарарам, они заняли в своих номерах круговую оборону. Последнее вероятнее всего.

Мы ссыпались по лестнице.

— Все-таки здорово мы выпутались, — хихикнул Тискальщик. — Так и должно было быть. Так и должно… они передрались между собой, а выиграли в конечном счете мы.

Честное слово, мне захотелось ему врезать.

Да, выпутались, но ни о какой закономерности не имело смысла говорить. Какой, к черту, расчет? Нам просто немыслимо, сказочно повезло. Шансов на то, что ворвавшийся в номер наемник окажется вооружен не безобидным шокером, а чем-нибудь посмертоноснее, и прямо с порога начнет поливать из своего оружия всех, кто ему попадется на глаза, в том числе и нас, было неизмеримо больше. Всем известно: в любой уличной драке больше всего достается случайным свидетелям, тем, кто совершенно ни при чем.

Впрочем, даже если бы я решился наплевать на то, что Тискальщик является моим работодателем, у меня просто на подобное не было времени. Я буквально кожей чувствовал, что надо уходить из этой гостиницы, рвать когти, и побыстрее. Вот-вот… сейчас…

Хозяин гостиницы находился на своем месте, и физиономия у него, как и положено, была совершенно непроницаемая. В руках он сжимал тяжеленный тесак, и это лучше всяких слов говорило, что скандалить с ним может оказаться себе дороже.

Да и какой смысл был с ним скандалить? Он-то как в этом деле мог быть замешан? Владеет гостиницей, делает деньги, не пытается вникнуть в то, что его совершенно не касается.

Все же, когда мы быстрым шагом проскочили мимо него и кинулись к выходу, Тискальщик не удержался, пропыхтел:

— Не много же он сегодня заработал. Все полученные от нас деньги уйдут на покрытие расходов. Еще и не хватит.

— Ты не понимаешь, — сказал я. — Все расходы погасит страховая компания, а деньги, которые он получил сегодня с тебя и других заговорщиков, являются его не облагаемым налогом заработком.

— Но все-таки… — начал было Тискальщик.

Как раз в этот момент неподалеку, совсем рядом, послышалась сирена движителя стражей порядка, и мы резко остановились. Нетрудно было догадаться, куда они так спешат.

— Мы не успеем! — крикнул Тискальщик. — Они нас перехватят.

— Тут должен быть черный выход, — промолвил я. И в самом деле, какая гостиница обходится без черного хода?

Мы кинулись обратно к стойке. Увидев это, хозяин гостиницы снова выудил из-под стойки тесак и приготовился пустить его в дело.

— Нет, нет, — закричал Тискальщик, выуживая на бегу из кармана пару банкнот. — Нам нужен черный ход. Мы заплатим.

Ничего лучшего он сказать не мог. С хозяином, как и положено, произошла благотворная перемена, он отложил тесак и протянул ладонь ковшиком. После того как в ней оказались банкноты, он махнул рукой, указывая, в какой стороне находится черный ход, и мы со всех ног кинулись к нему.

Этот черный ход оказался длинным, узким, донельзя замусоренным коридором. В самом его конце был штабель пустых пластмассовых ящиков, и Табита больно ушибла об угол одного из них ногу. Впрочем, самое главное все же случилось. Коридор не разочаровал нас в наших ожиданиях и закончился выходом в какой-то проходной двор, которым мы вполне благополучно и смылись.

Смылись!

Квартала через два мы остановились и попытались отдышаться. Табита, наклонившись, морщилась и осторожно гладила ушибленную ногу. Тискальщик пытался захватить как можно больше воздуха. Вот только его носовые фильтры, по-моему, не очень-то для этого годились, а дышать ртом он все равно не собирался. Оглядываясь по сторонам и прикидывая, где мы можем посидеть и обсудить наши следующие дела, я подумал, что вообще-то жизнь у этих чистюль — не сахар.

Все время бояться даже глотка нормального воздуха, есть только особую, выращенную для них пишу, и прочие неудобства. Интересно, что им еще нельзя? Ну, целоваться, положим, можно. Это я уже видел. А в остальном? Наверняка существует целый список того, что им нельзя. И совершенно понятно, почему у них не действует закон выживания сильнейшего. У них и без него идет довольно жесткий отбор. Имел глупость подышать свежим воздухом — в брак, не смог заработать деньги на особую пищу — в брак.

Если подумать, то как бы эта система была не пожестче нашего старого, доброго закона.

Пока я это обдумывал, Тискальщик отдышался так, что даже сумел хихикнуть.

— С тобой все нормально?

Табита прекратила гладить свою ногу и теперь смотрела на Тискальщика встревоженными глазами.

— Все нормально, — заверил ее он. — Просто я вдруг сообразил, что этот Ехидный Пес остался в номере и, значит, тепленьким попадет в руки стражей порядка. А те, конечно, попытаются взять его в оборот. Думаю, он выкрутится, но тем не менее обойдется это ему дорого. Что ж, за излишнюю самоуверенность надо платить.

— А если он проговорится? — спросила Табита.

— Пес? — Тискальщик на мгновение задумался, потом решительно тряхнул головой. — Нет, это не в его интересах. Если он проговорится, то у стражей порядка начнется большая паника. Они бросят все свои силы для того, чтобы наложить лапы на эту маленькую штучку, и наверняка сумеют это сделать. Тем самым Пес останется на бобах. Нет, ничего он стражам порядка не скажет. Будет молчать как рыба и постарается отделаться от них поскорее, чтобы снова вступить в игру.

Я кивнул.

Проще говоря, игра Тискальщика и прочих, в ней участвовавших, после того как в результате визита в гостиницу в его руки попала некая коробочка, не закончилась. Возможно, она будет длиться еще очень долго. Похоже, предчувствия меня не обманули. Они же мне настойчиво подсказывают, что настало время принять некое решение.

Кстати, район, в котором мы в результате наших мытарств оказались, был мне довольно хорошо знаком. И если пройти немного…

— А неплохо бы нам где-то устроиться, — сказал я. — Может быть, что-то выпить, перевести дух, попытаться прикинуть свои дальнейшие действия?