Мушинский Олег - Рекламный трюк

– Подождите здесь, – шепотом велел отец Никодим.

Он чуть ли не ползком подкрался к крайнему окну, тихонько свистнул, три раза стукнул пальцем по стеклу и снова свистнул. Никаких видимых результатов это не принесло. Выждав некоторое время, отец Никодим повторил свой таинственный ритуал с тем же успехом, то есть совсем без оного.

– Надо подождать, – сообщил он, вернувшись.

Никто не возражал. Усталость навалилась, как налоговая проверка, не оставив ни сил, ни чувств на что-либо другое. Сидели прямо на земле, привалившись к бетонной стене. Елена задремала, отец Никодим тоже посапывал. Тот, кого они ждали, подошел незаметно.

– Сегодня что, день эвакуации? – насмешливо осведомился женский голос.

Антон приоткрыл один глаз, и удивленно раскрыл оба. Перед ними стояла никто иная, как немеркнущая звезда "Грохота музыки" Алиса. За пять лет она почти не изменилась, только перекрасила волосы из кислотно-зеленых в фиолетовые с золотистыми блестками. Остальное "почти" составляло то неуловимое нечто, которое отличает бьющую через край девичью сексуальность от манящей женственности.

– Добрый вечер, Алиса, – приветствовал ее отец Никодим.

– Да не такой уж добрый, отче, – отозвалась та. – Не успела одного проводить, тут еще трое ждут. Проворовались или доигрались?

– Доигрались, – необдуманно ляпнул Антон. – Нас полиция Понимания ловит.

Почему-то мысль о том, что Алиса может принять его за неудачливого воришку, оказалась на редкость неприятной. Хотя, если подумать, помогать тем, кто доигрался, с ее стороны было куда менее разумно, чем тем, кто проворовался.

Преступник (за исключением, конечно, тех неудачников, которых убивают при совершении их первого правонарушения) – куда более успешный, а потому и столь же более уважаемый член социума, чем его жертва. Стремясь снискать расположение Маммоны и обрести свою прибыль, он не боится идти на оправданный риск. А что такое среднестатистическая жертва преступления? Неудачник, сумевший обрести свою прибыль, но не сумевший ее сохранить. Не удивительно, что у преступника всегда больше прав, чем у его жертв, а закон строже следит за их соблюдением и, напротив, более мягко относится к некоторым отклонениям от общепринятых норм, на которые преступники вынуждены идти в силу специфики выбранного ими стиля обогащения. Вот только между преступлением против личности и преступлением против Системы существует серьезная разница.

Незаменимых людей нет. Выбывшего неудачника заменит более достойный – только и всего. Власть незаменима, потому что состоит из самых достойных представителей социума. Это, во-первых, означает, что заменить ее просто некем, а, во-вторых, что человек, не являющийся членом правящего класса, по определению не может быть достаточно успешен, чтобы преуспеть в конфликте с властью. Вывод прост и очевиден – противник власти обречен на поражение. Бывшие друзья и коллеги благоразумно покидают тонущий корабль, и одинокого бунтаря либо сразу плющит катком правосудия, либо он вначале немного побегает. Бегать рядом с ним – занятие не безопасное, но Алиса оказалась не робкого десятка.

– Я так понимаю, ваше дело до утра подождать не может? – только и спросила она.

– Извини, Алиса, – сказал отец Никодим. – Я не знал, что ты уже переправляешь кого-то, вот и привел…

– Все путем, отче, не заморачивайся на ботву, – отмахнулась Алиса.

– Мы заплатим вам за беспокойство, – поспешил заверить ее Антон.

– Разумеется, – согласилась Алиса с хищной ухмылкой. – Хотя на троих выйдет не так и дорого, пять сотен кредитов с носа и считайте, что вас в конгломерате уже нет.

Антон бросил взгляд на товарищей по несчастью. Возражений не было.

– Договорились, – кивнул он.

– Вот и славненько, – обрадовался отец Никодим. – Тогда я с легким сердцем передаю вас в надежные руки Алисы. Удачи, и да хранит вас Господь. И тебя, Алиса.

– Спасибо, отче. Ну что, беглецы, побежали?

На самом деле, конечно, не столько побежали, сколько побрели. Время было позднее, тучи – низкие, а уличное освещение – тусклое. Остановились в каком-то темном тупичке, где четыре ржавых гаража прилепились к бетонной стене. Алиса осторожно постучала в дверь крайнего. Почти тотчас возникла узкая щель света, разделенная примерно пополам мутным подозрительным глазом.

– Чего надо? А, это ты, Алиса. Забыла чего?

– Пакет дай, – ответила Алиса.

– Я его даже еще не распаковал.

– Вот и хорошо.

– Опять, что ли? Ну, держи.

Щель стала чуть шире – ровно настолько, чтобы пропихнуть небольшой баул, – потом исчезла совсем.

– Эй, а люк? – негромко окликнула Алиса. – Мне самой, что ли, крышку кантовать?

– Не закрыт, – донеслось из-за двери.

– А если провалится кто?

– Значит, не будет шляться по ночам где не следует.

Алиса фыркнула в ответ и махнула рукой, мол, пошли. С другой стороны гаражей, где царил вообще полный мрак, остановилась, присела на корточки и прислушалась.

Остальные замерли, готовые удирать при первом намеке на опасность.

– Вроде никого, – прошептала Алиса, и бросила баул перед собой.

Послышался долгий шелест, потом шлепок.

– Люк в земле прямо перед нами, – так же шепотом сообщила Алиса. – К стенке приварена металлическая лестница. Я спущусь первой, как услышите свист – ползите за мной. Не мешкайте, и, бога ради, не шумите. Понятно?

Получив от всех твердое "да", она гибкой пантерой скользнула вперед и исчезла без единого звука. Антон нерешительно прополз вперед на четвереньках, нащупал края люка и чуть не нырнул в него, когда крадущийся следом дядя Ваня боднул его головой в темноте.

– Смотри, куда ползешь, – шикнул на него Антон.

– Да я смотрю, – пробурчал дядя Ваня. – Только не вижу ничего. Нашел?

– Угу.

Сбоку подобралась Елена и схватила его за рукав.

– Все будет хорошо, – заверил ее Антон.

– Надеюсь, – грустно прошептала Елена. – Только когда оно еще будет?

Антон только пожал плечами, но в темноте это осталось незамеченным. Свист прозвучал едва слышно.

– Это нам? – спросила Елена.

– А кому же еще? – фыркнул дядя Ваня. – Кто первый?

– Только не я, – сразу открестилась Елена.

– Все равно нам всем туда, – спокойно заметил Антон. – Ну, давайте я буду первый.

– Давай, – сразу согласилась Елена. – Мне за тобой не так страшно.

Чувствуя себя настоящим первопроходцем, Антон нашарил лестницу, и, вцепившись в нее мертвой хваткой, осторожно пополз во тьму. К счастью, ступеньки были достаточно широкими, чтобы не промахнуться по ним ногой, а, откинувшись назад, можно было еще опереться спиной о шершавую бетонную стену. Последнее не столько помогало спускаться, сколько успокаивало. Потом стена исчезла, и Антон в нерешительности замер.