Мушинский Олег - Рекламный трюк

Антон глубоко вздохнул, успокаиваясь, произнес про себя кодовую фразу и погрузился в молитвенный транс. Вознес хвалу Маммоне и мысленно озвучил свою проблему. Короткие точные фразы упали в темноту подсознания и рассеялись без следа. Отрешившись от всего, Антон терпеливо ждал на зыбкой границе между сном и явью. "Нужно определенное время, чтобы ваша просьба достигла Золотого престола, и, возможно, была рассмотрена" – так учил жрец-наставник. Антон хорошо помнил его: улыбчивый доброжелательный человек, с ангельским терпением отвечавший на тысячи детских "почему". У других преподавателей на классном экране информация обновлялась подчас каждую минуту: схемы, графики, задания. У жреца-наставника весь экран неизменно занимали тринадцать заповедей стяжателя – суть и квинтэссенция Откровения. Дети знали их наизусть – это было первое, что они заучивали в школе, – но еще не приучились оценивать по ним свои поступки и помыслы. Жрец-наставник терпеливо улыбался и, нередко вместо ответа подсвечивал на экране соответствующую очередному "почему" заповедь. Антон, как наяву, увидел его мягкую улыбку и привычное движение рукой к пульту. На экране подсветилась десятая заповедь: "не гоняйтесь за химерой, предпочтя ее получению Гарантированной прибыли". Мудрый совет для увлекшихся авантюристов.

С другой стороны, авантюристы всегда были в чести у Маммоны. Только настоящая авантюра могла привести человека к максимальной прибыли, а максимальная прибыль являлась зримым воплощением благоволения Золотого тельца. Как гласит пятая заповедь: "сорвите Большой Куш и не судимы будете, ибо судят по Результату, а не по трудозатратам". Правда, в последней авантюре куш Антона больше напоминал кукиш, но так на то она и авантюра! Раз на раз не приходится – такова уж ее природа. Да и какая это авантюра, если прибыль гарантирована и прописана в контракте, да еще с четким графиком выплат? Нет, это риск. Причем, подчас, серьезный, но всегда финансовый. Да, до Великой войны, согласно историческим документам, самые отчаянные люди ставили на кон и свои жизни, но они знали, на что идут. Знали до того, как ввязаться в свою авантюру, а не после того, как их без всякого предупреждения смоют в канализацию. Антон со смешанным чувством вспомнил, как он плыл сквозь бурный поток, держась за самую аппетитную задницу своего района. Когда-то он был готов отдать месячный оклад за последнее, но, увы, неприступность Алисы была одной из ее основных фишек. Необычно сбылась уже позабытая мечта юности. Тоже, кстати, прибыль. Пусть не в денежном выражении, но и бартер – вполне уважаемая форма взаиморасчетов. А встреча с Еленой?

Никаких серьезных чувств между ними, разумеется, не могло возникнуть по закону.

На расхождение в один уровень власти еще могли закрыть глаза в обмен на соответствующее премирование регистрирующего чиновника, два уровня – это было слишком. Но вот взаимная симпатия, не отягощенная брачным контрактом и тем более потомством не только не осуждалась, но даже одобрялась как способствующая повышению морального климата социума. Свобода нравов, наряду со свободой слова и свободой совести, была одним из важнейших завоеваний Тоталитарной демократии.

Ценность этих завоеваний декларировалась постоянно, а вот цена почему-то опускалась. Интересно, а в какую сумму можно оценить эту самую свободу нравов в приложении к конкретному случаю? Главное: больше, чем составили расходы на авантюру или все-таки меньше? Вопрос поставил Антона в тупик. Цены на секс зависели от квалификации девушки по вызову, тарифы на имитацию эмоций тоже более-менее устоялись с учетом спроса, а вот сколько стоило настоящее чувство? Жрец-наставник понимающе улыбнулся, и подсветил третью заповедь: "не позволяйте никому и ничему отвлекать вас от обретения прибыли, ибо чувства проходят, а богатство в умелых руках – вечно".

"Это, разумеется, так", – размышлял Антон. – "Человек живет, чтобы обрести и преумножить свое богатство, а для этого нельзя упускать ни единой возможности обогатиться. Так я и жил, стараясь в меру сил соответствовать высоким идеалам Откровения. Теперь я умру. А мои деньги? Что станет с ними? Семьи у меня нет, мне даже завещание составить не на кого".

"Районный храм сумеет найти твоему состоянию достойное применение", – сообщил жрец-наставник.

Их к этому обязывал закон. Районный храм был наследником первой очереди каждого из своих прихожан, и за это на него возлагалась обязанность справедливого раздела наследства.

"Они будут делить мои деньги?" "Ты можешь предложить лучшую кандидатуру?" – искренне удивился жрец-наставник.

"Я вообще не желаю ни с кем делиться!" – неожиданно для самого себя решительно заявил Антон.

Жрец-наставник, укоризненно качая головой, медленно растаял.

– Не отдам! Это мое! Мое! – закричал Антон наступающей тьме.

– Эй, эй, ты чего развоевался? – донесся до него голос Алисы.

По глазам резанул яркий свет. Антон поморщился и заслонился рукой. Алиса отвела фонарь в сторону, убавила мощность и пристроила его на торчащем из стены кронштейне. Неяркий свет отогнал тьму на несколько шагов, где она и сгустилась, терпеливо ожидая возможности вернуть утраченное пространство. Глаза постепенно привыкли. Алиса спокойно сидела на трубе, проложенной прямо по бетонному полу.

Правее темной неясной массой двигался успокоившийся поток.

– И ты все это время сидела рядом? – спросил Антон.

– А ты предпочел бы, чтобы я героически перла тебя на себе? – насмешливо осведомилась Алиса.

– Нет… Извини. Я думал, что я остался один, и умру здесь.

– Ты ошибся.

– А что это вообще было?

– Слив, – недовольно пояснила Алиса. – По канализации течет ровно столько, сколько могут переработать очистные сооружения. Если какое-то из них встает на ремонт, или еще что, поток уменьшают, а вот срут наши граждане в том же объеме.

Ну и накапливается в отстойнике. Когда ремонт заканчивается, накопленное разом сливают и оно перегоняется в резервуары на очистке. Интересы контрабандистов при этом, естественно, никто в расчет не берет.

– Несправедливо.

– Мир вообще несправедлив. Ты идти-то можешь?

Антон перевернулся на живот, отжался от пола и медленно выпрямился.

Многочисленные ушибы тут же заявили о себе. Антон поморщился и заковылял к Алисе.

– Ну вот и славно, – заметила та. – А то я уж подумала, что зря тебя из потока вытянула. Ты долго провалялся, скоро утро.

– Я медитировал, – пояснил Антон.

– Нашел время, – фыркнула Алиса. – О чем, если не секрет?

– Да так, – ответил Антон. – О всяком разном. Обдумывал завещание, пытался понять, сколько стоит настоящая любовь…

– Ну и сколько?