Роберт Уэйд - Восхитительная

Сэм Вассерман и дальше почти без умолку говорил один за двоих. Вот таким образом они добрались до Антиба, а затем до виллы «Лорен».

Оставшись одна в предназначенной для нее элегантной комнате, окна которой выходили на Средиземное море, Мэри Стенз быстро избавилась от неловкости и напряжения, не дававших ей покоя несколько последних недель. Вокруг царила тишина, и ее охватило ощущение, будто она внезапно очутилась вне времени, к тому же на вилле собралось довольно приятное общество. До конца дня Мэри успела перезнакомиться со всеми: с чрезмерно предупредительным Жаном Лайе и его женой; с мистером и миссис Джеймс Кристофер (он был писателем, сколотившим пятизначную сумму на экранизации одного из самых популярных своих романов, и теперь держался подальше от Англии, с твердым, но совершенно естественным намерением уклониться от уплаты налогов); с Вандергофами (молодой голландской супружеской парой, которая вела паразитическое существование за счет свекра, владеющего частью акций алмазных копей); с представительной, средних лет женщиной по имени Джозефина Джонс и ее двадцатидвухлетней дочерью Дженнифер (мать была автором, а дочь — исполнительницей небольшой роли в телеспектакле, где рассказывалось о том, как простая медсестра нежданно-негаданно получила богатство и счастье); и, разумеется, с самой Фис Вассерман, которая в точном соответствии с прогнозом мужа почти не закрывала рта, без всякой связи перескакивая с одного на другое.

Как и в большинстве близких к литературе кругах, там с большим удовольствием болтали, чем беседовали, и эта болтовня была скорее оживленная, чем остроумная. Во всяком случае, она явно не требовала глубоких мыслей, и любое пустое замечание воспринималось столь же одобрительно, как и тщательно продуманная шутка. Это давало Мэри возможность свободно и непринужденно общаться со всеми этими людьми, которые приняли ее в свое общество только благодаря внешности. А впрочем, в определенном смысле, физическая красота сама по себе имела не меньшее значение, чем богатство, а поскольку Мэри было ее не занимать, то все обитатели виллы «Лорен» относились к ней с надлежащим почтением. Это странное явление свидетельствовало лишь о том, насколько непоследовательны и произвольны критерии оценки человека в современном мире.

Вообще, жизнь на вилле была чистейшим убиванием времени. Длинные однообразные дни — только и дел, что купаться в голубой, теплой воде Средиземного моря или загорать на пляже. А по вечерам — поездки в Антиб в поисках развлечений: спектаклей, концертов, ночных кабаре. Мэри никогда не оставалась одна, и это ее радовало, поскольку она еще не привыкла к постоянному вниманию, которое привлекала ее внешность.

Эта атмосфера невозмутимой ленивой бездеятельности была в определенной степени обманчивой. Где-то за кулисами что-то происходило. Однажды, в конце первой недели, Сэм Вассерман поехал на своем «кадиллаке» в Канны и вернулся только поздно вечером. На следующее утро он опять исчез. За завтраком Мэри заметила, как миссис Вассерман украдкой поглядывает на нее и многозначительно улыбается, но лишь где-то после полудня, когда она, задумавшись, лежала под горячими лучами солнца на пляже, Фис спустилась к ней в своем огненно-красном купальнике, который был ей слишком мал и делал ее похожей на воздушный шар.

— Вас, наверное, интересует, что затевает Сэм? — начала она, тяжело плюхнувшись на цветное полотенце, расстеленное на горячей гальке.

Мэри это нисколько не интересовало, но она, конечно, ничего подобного не сказала и приняла заинтересованный вид.

— Он устраивает ваше будущее, Лора, — продолжала Фис. — Сэм на это большой мастер. Он знает стольких людей, доложу я вам, ну просто море. Вы и представить себе не можете, сколько хлопот, когда мне приходится принимать их у себя в Лос-Анджелесе! А сколько надо прислуги!.. — Она с отвращением махнула рукой. — Хотя это все полезно для дела, и Сэм списывает все расходы как налоги. У Сэма самый ловкий бухгалтер во всех Соединенных Штатах. Да он и сам большой проныра. Помню как-то в Нью-Йорке…

— Вы сказали, он устраивает мое будущее? Как это понимать? — переспросила Мэри, зная, что иначе миссис Вассерман может говорить несколько часов подряд.

— Я же к этому и веду. Просто готовит почву. Можете мне поверить, Сэм — стреляный воробей. Он знает мир кино как свои пять пальцев. Так вот, если Эмиль просит: «Протолкни Лору туда», — он сумеет это устроить.

— Эмиль?

— Ну да, Эмиль Фаберже. Он хочет сделать вас известной, и чем скорее это случится, тем лучше для… как там называется ваш новый крем?

— «Красотворец».

— Ну да, «Красотворец». Так вот, этот Эмиль и Сэм — два сапога пара. Он знает, какие кнопки нужно нажать, и в этот раз нажал на кнопку Сэма — вот Сэм опять и помчался в Канны. Компания «Парагон» ведет где-то поблизости натурные съемки. Ими руководит Джулиус Айвенберг, вы, конечно, слышали о нем. Он один из ведущих голливудских режиссеров. В Каннах к тому же и Эйб Шварц, известный телевизионный агент, который отыскивает новые таланты для «Парагона». Потом еще Дэйв Гартмен из рекламного агентства «Гартмен и Бауэр», он работает на косметическую фирму «Глория» — сейчас он там отдыхает. И, наконец, Джо Мередит из кинокомпании «Зенит» и Пол Барнард из пресс-бюро Национального телецентра… Поверьте мне, Лора, такие люди кишмя кишат вокруг, и каждый из них только и делает, что ищет миллионное дельце. К тому времени, когда Сэм закончит их обрабатывать, они готовы будут передраться из-за вашей подписи под семилетним контрактом.

Мэри грустно улыбнулась.

— Все это слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой. Когда-то я уже пыталась стать актрисой. Думаю, у меня был талант, но не было красоты. Теперь я красива, но не уверена, что у меня есть талант.

— В кино красота и талант одно и то же. Вот подождите, пусть они как следует возьмутся за вас — эффект будет как от взрыва водородной бомбы! Сэм надеется, что ему удастся заманить сюда кое-кого из этих людей и они приедут на субботу и воскресенье. А потом, вам только и останется, что выбрать самое выгодное предложение и подписать контракт. Разумеется, Сэм рассчитывает на свои проценты, поскольку здесь он играет роль агента, — это десять процентов. А если к делу присоединится Эйб Шварц — значит, еще десять, таковы правила игры. Во всяком случае, эта сумма не облагается налогами, и что ни говори — все-таки восемьдесят процентов лучше, чем совсем ничего. Вообще, важен не столько первый контракт, сколько второй. Если вы встанете на ноги, то уже не выбьетесь из колеи. Как раз сегодня утром я сказала Сэму…

— Я считала, мистер Вассерман будет избегать шума, — торопливо прервала Мэри, прежде чем Фис успела повернуть разговор на другое.