Всеволод Бенигсен - Раяд

Слегка подустав от длинных речевок, толпа перешла к более простому «РАА-СИИ-Я!».

– И вот это все тебе нравится? – не выдержав, спросил Костя Вику, ожидая, что та, конечно, закивает. Но Вика к его удивлению покачала головой.

– Не очень. Но у нас нет другого выхода.

– Какого выхода? – спросил Костя, но ответа уже не расслышал – дело явно шло к кульминации, и рев толпы достиг какой-то стадионной громкости.

В этот момент к «пограничному» столбу с российским триколором подбежал парень лет восемнадцати. В руках у него мерцали небольшие жестяные банки с красками, за поясом торчала малярная кисть. Присев на корточки возле бетонного столбика, он под несмолкаемый вой толпы стал замазывать триколор белой краской. Как только дело было сделано, он перебежал на другую сторону дороги, где находился такой же столбик, только уныло-серый, как и все нормальные бетонные оградительные столбы. Там парень снова схватился за кисть и за несколько секунд раскрасил столбик в бело-красно-синий цвет.

Как только он завершил работу, в доме на противоположной стороне распахнулись окна, и в них показались радостные жильцы, которые тоже начали что-то кричать и размахивать российскими флагами. После этого вся толпа, как по какому-то невидимому сигналу, рванула на другую сторону дороги к новой «границе», увлекая за собой Костю и Вику.

«Однако, – подумал Костя, стараясь не потерять прижавшуюся к нему Вику, – у них тут целый ритуал».

После этого раздались гулкие выстрелы хлопушек, каких-то фейерверков, полетел невесть откуда взявшийся серпантин. Из «присоединенного» дома высыпали жильцы, которые начали массовое братание с подошедшей толпой. Косте жали руку, обнимали, хлопали по плечу, кричали что-то про Россию, а он крепко сжимал хрупкую Викину ладонь, боясь потерять ее в этой толчее. Поверх суетящихся голов он заметил стоящих чуть поодаль милиционеров. Они были явно местные, смотрели на толпу равнодушно, переговариваясь о чем-то между собой и пыхтя сигаретами. Рядом с собой Костя неожиданно заметил Бублика, который из горлышка распивал шампанское с каким-то мужиком, одетым то ли в ватник, то ли в шубу, – видимо, мужик выпрыгнул прямо из кровати и напялил на голое тело первое, что подвернулось.

Отчаянно пытаясь перекричать шум салюта и человеческих голосов, Костя повернулся к Бублику:

– А почему этот дом?

– Что?!

– Я говорю, почему именно этот дом присоединился?!

– Расширяемся! – завопил ему на ухо Бублик, обдавая Костю легким алкогольным перегаром.

– Это я понял! И что? В этом направлении?!

Бублик пожал плечами.

– Да какая разница?! – заорал он после секундной паузы. – Потом будут и другие направления! Всякие будут. Вон тот, – кивнул он в сторону соседнего дома, – будет следующим!

В этот момент на дороге показалась потрепанная иномарка. Видимо, водитель, удивленный митингом, автоматически начал притормаживать и даже приспустил боковое окно, чтобы получше рассмотреть толпу. Но, на свое горе, бедолага обладал явно нерусской внешностью и был не в курсе происходящего. Его лицо сразу заметили празднующие. В ту же секунду кто-то из толпы метнул в машину увесистый булыжник. Его примеру мгновенно последовали остальные, и вскоре по корпусу и стеклам несчастной иномарки забарабанили камни, палки и всё, что случайно подворачивалось под руку.

Перепуганный водитель вжал педаль газа до упора, и машина, завизжав шинами от внезапного ускорения, уехала, оставляя за собой клубы едкого выхлопного газа.

Костя аккуратно высвободил свою руку из объятий Вики.

– Я сейчас, – сказал он, выходя из толпы на дорогу.

Там он сделал несколько шагов, вытянув шею и пытаясь заглянуть сначала за «присоединившийся» дом, а затем за дом, который намечался следующим. Когда же ему наконец открылась перспектива, он увидел возвышающееся на фоне вечернего неба огромное здание. Это был ресторан «Кавказ».

Костя показалось, что в голове у него что-то щелкнуло.

Пока Ленка чистила зубы и собиралась в школу, Костя сидел на кухне, равнодушно поглощал какие-то хлопья в молоке и листал вчерашние и позавчерашние газеты. Мыслительный процесс с утра шел туго. Сначала его повело в размышления о Вике – он подумал, что правильно поступил, удержавшись от приглашения с ночевкой. Дело было даже не в чувстве вины перед Леной или Вероникой – просто дополнительная ответственность ему сейчас была ни к чему. К тому же он и сам не знал, чего хочет от Вики. Это было похоже на смесь служебного романа (с корыстными целями) и вышибания клина клином (вышибаемым клином была, естественно, смерть Вероники). И в обоих случаях получалось, что он использует Вику. Эта мысль смутила Костю, и он замер, уставившись куда-то в пространство. Но поскольку сейчас ему меньше всего хотелось копаться в своих личных переживаниях, он быстро вышел из мыслительного тупика и заставил себя переключиться на события последних дней.

Костя еще не понимал, что делать дальше, но точно знал, что нащупал что-то важное, вот только ухватить это «важное» никак не мог.

Он задумчиво пожевал губами, затем набрал номер Разбирина. Тот ответил сразу.

– Слушаю тебя.

– Василий Дмитрич, я бы хотел, чтобы Ленку завтра кто-нибудь забрал.

– Куда забрал?

– Не знаю. Просто чтоб ее здесь не было.

– А что случилось?

– Пока ничего. Именно поэтому. Когда случится, будет поздно.

– Ну хорошо. Придумаем что-нибудь. Да, насчет вчерашней акции мне доложили. Херня какая-то, я так понял. Собрались, погудели и разошлись.

– Да это как сказать. У меня имеются другие соображения на этот счет. Вы, кстати, не вспомнили больше ничего?

– Относительно?

– Последнего звонка Оганесяна.

В этот момент на кухню зашла Ленка, и Костя жестом показал на тарелку с хлопьями и постучал по корпусу ручных часов. Лена пожала плечами и села есть.

– А-а… ты про это, – кашлянул Разбирин. – Да нет. Я ж тебе уже сказал, разговора-то и не было. Он только и успел сказать, что, мол, Хлыстов у него в кулаке и еще вот Карася упомянул.

– Ешь нормально, – сказал Костя Ленке, которая начала вяло водить ложкой по тарелке.

– А я что делаю? – возмутилась та.

– Значит, прижал Хлыстова и Карася? – хмыкнул Костя в трубку. – М-да. Негусто.

– Пап, мы в школу опоздаем, – сказала Лена, отодвигая тарелку.

– Да-да… уже идем, – сказал Костя. – Ты чай свой выпей сначала. Извините, Василий Дмитрич, это Ленка рядом. Ладно, я отзвонюсь, когда что-то будет.

– Хорошо, – буркнул тот и повесил трубку.

Костя убрал мобильный и повернулся к Лене.

– Как у тебя дела в школе?

– Нормально. Меня вчера Алиса.

– Какая Алиса?

– Пап! Ну я ж тебе говорила про Алису, подружка моя, ну, не совсем подружка. Это не важно. Короче, она научила меня это… э-э-э… блефать.