Валерий Марк - Каторга

— Отвали, придурок! Не мешай работать! Сейчас Сволочи настучу!

Тормоз вскочил на ноги и набросился на Лысого. Напарники Тормоза бросились на подмогу. Здесь отшвырнул свой отбойник Дед, схватил здоровенный кусок породы и швырнул в Тормоза. Камень угодил Тормозу в ухо, и он, раскинув руки, влип в стену. Дед подхватил Умника, сунул в руки отбойник, пришлепнул к стене:

— Работай, кретин!

Дежурный, подбежав, с размаху влепил дубинкой Лысому в печень — тот только согнулся и упал на колени. Затем ударил Деда в спину ногой, развернулся и бросился избивать напарника Тормоза. Потом вздернул Тормоза и швырнул его на участок.

— Работать, суки, кто будет? Вы мне тут комедию не ломайте, сучата! А ну! Почему никто не убрал?! — заорал он дико, тыкая дубинкой в камни, из-под которых растекалась черная кровь. — Почему никто не убрал, суки?! Убрать и работать, работать! Работать вдвоем, до завтра вдвоем, завтра вам будет новый! Ну?! — Он с остервенением треснул дубинкой по стойке.

И Тормоз с напарником раскатали завал, соскребли месиво толстяка, покидали липкую кашу на ленту, вытащили запасные стойки, едва закрепили кровлю. Потом они раздробили упавшие камни, расчистили кое-как свой участок и, злобно оглядываясь на Лысого, Деда и Умника, опять стали долбить бесконечный камень.

Когда смена закончилась и все выходили из шахты, Тормоз, который подстерегал Умника неподалеку от выхода, снова набросился на него и стал избивать дубиной. Умник уворачивался как мог, и старался нырнуть в толпу. Серая масса, мерно двигаясь по дороге, не расступалась, и Тормоз продолжал его бить. Сквозь толпу протолкался Лысый и навалился на Тормоза сзади. Тормоз вывернулся, опрокинул Лысого в мерзкую дрянь и начал его душить.

— Что стоишь, идиот? — раздался над ухом Умника крик. — Ну? — Дед подхватил дубину и стал бить Тормоза по хребту, пока тот не отвалился и не затих.

Лысый встал, отряхиваясь, сплюнул кровь и залепил Умнику подзатыльник.

— Какого хрена стоишь, идиот? Дубину не видел, что ли? Ладно, пошли…

И они пошли дальше, толкаясь и выбирая в толпе дорогу. Умник молчал до тех пор, пока они не подошли к главным воротам.

— Лысый! — Умник остановился. — У нас ведь сейчас свободное время?

Лысый остановился за ним, Дед тоже. Умник прошел вдоль стены и тоже остановился, у большого ржавого люка. Лысый с Дедом переглянулись.

— Вот этот? — Дед подошел к люку и с кривой ухмылкой осмотрел ручку.

— Этот. Ну вы как? Он открыт, говорю вам.

— Хм. — Лысый чуть помолчал. — А может быть, сначала поужинаем?

— Можно и так. — Умник потрогал повязку, оглядел кровь на пальцах. — Оно отсюда никуда не денется. Давай сначала поужинаем.

— А ты уверен, что… — Дед посмотрел на Умника без выражения.

— Я же тебе говорю, я там был, уже был.

— Але, вы че тут стоите?

— Сволочь, не твое дело, — отмахнулся Дед. — Иди, куда шел.

— Опа! Это что еще тут за дверь? — Сволочь подошел к люку и ударил ногой.

— Она вроде бы как тут все время была? — Лысый обернулся к Умнику и хихикнул.

— Не знаю, как насчет «все время», — сказал Умник спокойно, — я тут недавно. Но когда я появился тут первый раз, я ее сразу заметил.

— Умный, что ли, тут самый? Ну заметил, и иди себе дальше? Нахрен она тебе сдалась?

— Ты, Сволочь, не удивляйся. — Лысый хлопнул того по плечу. — Он как пришел, тут такого уже начудил.

— Слышал, слышал, как же не слышать. — Сволочь раззявил рот в гоготе. — Мало ему в голову настучали, двери еще какие-то замечает. Ладно, сволочи, бегом хавать, пока еще что осталось.

— А что сегодня дают-то?

— Гы-гы-гы! А тебе-то какая разница? Что дают, то хавать и будем.

— Заходи, заходи. — Умник усмехнулся негромко. — Здесь нет вообще никого, можешь поверить. Лысый! Дед! Ну что вы там стали?

Лысый с Дедом остановились в нерешительности на пороге. Они стояли у входа, прикрыв за собой люк, и оглядывались.

— Вот тебе раз! — наконец хмыкнул Лысый. — Никогда б не подумал, что в мире бывает так чисто. И тихо.

— И не воняет, — снова усмехнулся Умник. — И нет никаких уродов. Нет ваших засранцев, сраных, гнид, гнусов и тормозов.

— Когда никого нет, это с одной стороны хорошо. — Дед наконец оторвался от люка и ступил в спокойную тишину коридора. — Нет, как это ты правильно тут сказал, всяких засранцев, всяких сраных и тормозов, это так, Умник, я спорить не буду. Но ведь когда нет никого, то нет никого.

— А кто тебе нужен? — Умник посмотрел на Деда своим спокойным и ясным взглядом. — И зачем?

— Умник, если бы не был убогим, я бы и сам тебя давно уже придавил. Что ты хочешь сказать?

— Ничего я не хочу сказать. Я просто спрашиваю, кто тебе тут сейчас нужен, для чего и зачем. Неужели вы все так привыкли кривляться, что уже обычных вопросов не понимаете? Ладно, хватит, как это ты говоришь, мукалить. Пошли, я вам покажу, что нашел в прошлый раз.

Умник повернулся, легко и скоро зашагал по чистому полу и растворился в прозрачном полумраке и тишине. Лысый с Дедом нерешительно заторопились за ним. Они шли, оглядываясь на стены и двери с непонятными знаками. Они быстро догнали Умника и шли теперь все вместе, и коридор не кончался, и уходил просторной прямой в спокойную бесконечность.

— Умник! — позвал Лысый негромко. — Смотри, сколько вокруг тут дверей! Что ты не ломишься ни в одну? Люк, тебе, видишь ли, не понравился, ты сюда влез, а тут вон сколько дверей, а ты ноль внимания?

— Ты, Лысый, взрослый вроде как человек, а говоришь какие-то вещи не очень умные. Извини, конечно, за хамство, то есть, за откровенность, но я просто тебя за своего тут считаю, вот и сказал.

— И за какого же своего такого? — Лысый гигикнул. — Это что у тебя за свои такие?

— Ну, ты не кидаешься сразу крошить арматурой череп, а хотя бы секунд восемь подумаешь. Это во-первых. Во-вторых, это не те двери, которые нам нужны.

— Интересно, Умник, — отозвался Дед, — а как ты решаешь? Какие двери тебе нужны, а какие двери тебе не нужны?

— Дед, ты тоже взрослый вроде как человек. Выжил тут дольше всех, каким-то загадочным образом. Сколько тебе лет вообще?

— Откуда я знаю, Умник? Откуда я знаю? Может быть, теперь ты нам расскажешь, сколько нам лет? Откуда мы тут взялись и что мы, на самом деле, там натворили?

— Расскажу, Дед, я уверен. А откуда я знаю, Дед, я тебе не скажу. Такие вещи знают не откуда-нибудь, а знают вообще. Вот ты, когда выходишь по утрам из барака, ведь знаешь, что вокруг все дерьмо?

— Конечно, Умник, а что?

— А откуда ты знаешь, что это дерьмо?

— Как так? Дерьмо оно и есть дерьмо. Зачем мне откуда-то знать, что это дерьмо, когда оно и так ясно, что это дерьмо? Умник, не понимаю тебя.

— Опять умничает, — хихикнул Лысый. — Давай его тут, на самом деле, что ли, прикончим? Он-то, конечно, убогий, вроде бы и пожалеть не мешает, но убогие иногда так напрягают, что просто убить хочется. Давай его тут прикончим?