Том Пардом - Журнал «Если» №07 2010

Прислушиваясь к разговорам кавалеров сквозь приоткрытую дверь, Зенобия многое узнала о жизни при дворе. Узнала о наследнике и маршале Гаэтано, которого так и не уличили в измене. О бывшей супруге герцога, что была препровождена в далекое устроение из-за чрезмерного увлечения юным пажом, которым, в свою очередь, увлекся герцог. Кто-то рассказал, что многие придворные неплохо заплатили бы, чтобы поговорить с Дамой Защитницей наедине. Другой потребовал пресекать такие разговоры, ведь в городе уже поговаривают о явлении спасительной Защитницы, а там недолго и до волнений.

Видела бы тетка, как высоко поднялась ее племянница, подумала Зенобия. Но радости особой не испытала.

Однажды, выпив неразбавленного вина, она уставилась на вошедшего вместе со служанкой кавалера таким откровенным взглядом, что тот вздрогнул и быстро удалился. Брат Навассар на следующий день мягко заметил, что избранная духом должна блюсти свою плоть в неприкосновенности.

Шум и суматоха в замке, пение труб и грохот литавр возвестили о прибытии герцога. Утром ее разбудил осторожный стук в дверь. Снова появились большая лохань, горячая вода и кувшин с ароматическим мылом. Принесли новое платье с таким количеством завязок, петель и пуговиц, что только с помощью служанки удалось облачиться в него.

Когда была застегнута последняя пуговица и затянут последний шнурок, в комнату вошли четыре кавалера и, отсалютовав шпагами, встали по двое у двери. Появился наставник Фалин в парадном камзоле и при всех регалиях. Протянул Зенобии руку и вывел в прихожую. Там, у двери, четверо благочестивых братьев тоже стояли по двое на каждой стороне, а между ними брат Навассар в лилейно-белом одеянии. Он взял ее за другую руку, и они медленно пошли по коридорам.

Проходя через внутренние покои, она скосила глаза на большие гобелены с изображениями красиво одетых людей на охоте и в сражениях. Теперь она одета не хуже, и не замарашку ведут, нет, не замарашку.

Войдя в зал, кавалеры и братья выстроились друг против друга, и Зенобию провели сквозь этот живой коридор к герцогу Звево.

Герцог восседал на троне. Рядом на невысокой скамье сидел наследник Гугон — худощавый юноша, непохожий на своего отца. Наследник тоскливо рассматривал свои ногти, происходящее явно не интересовало его. Зато высокий чернобородый мужчина за его спиной впился глазами в Зенобию. Она догадалась, что это маршал Гаэтано, о котором с неприязнью говорил Фалин.

Ее медленно подвели к трону, наставник шепнул, чтобы она преклонила колени. Герцог встал с трона и соблаговолил помочь ей подняться. Приближенные зашумели, удивление сменилось завистью.

— Объявляю сию особу Дамой Защитницей, услуги которой неоценимы ныне, и на них мы рассчитываем впредь. Жалую ее чином камер-дамы, личными покоями и охраной.

На лице наследника появилась кривая улыбка.

— Раньше, господин отец мой, вы с большим вкусом выбирали фавориток, — тихо сказал он.

Лица придворных окаменели. Герцог косо посмотрел на сына, хмыкнул, сделал знак мажордому, который объявил прием оконченным. У трона остались Зенобия, наставник и брат Навассар.

— Итак, к чему мы пришли? — спросил Звево.

— Она не знала о связях Нафалины. А вот мастера мореходных дел нашли мертвым. По словам местных жителей, его ограбили и убили разбойники, — сказал Фалин.

— Гаэтано никуда не денется, — герцог бросил взгляд в сторону колонны, где вокруг наследника толпилась группа придворных. — Что скажет ревнитель благочестия?

— Отметин Врага не замечено, — сказал брат Навассар. — Если дух не оставит ее, пользы будет много. Под мудрой опекой, разумеется.

— Замок покидать ей нельзя, — твердо сказал наставник. — Здесь она всегда под рукой. Кто знает, о чем завтра дух предупредит.

— Разумно, — согласился герцог. — Пусть в твоих покоях и остается.

Обратно Зенобию сопровождали два кавалера. Прислуга кланялась низко, знатные господа удостаивали кивком. Слухи о милости герцога разлетелись по всему замку. Вернувшись в комнату, Зенобия увидела, что старые стулья заменили на кресла, дверь в отхожую комнатку занавесили портьерой. Она уселась с бокалом в руке в кресло и задумалась. Такие почести не каждому выпадают. О чем еще мечтать дочери смотрителя маяка? Пришла наконец удача, говорила она себе. Но медленно взбухала досада, словно у вьюка перед носом повертели пучком сочной травы, а накормили сухой соломой.

Стоднев прошел, за ним другой, ветры становились сильнее. Почти все суда с трюмами, набитыми пряностями, вернулись с торгового архипелага. Парусники шли хитрыми зигзагами, время от времени оставляя за собой масляный след, чей радужный отблеск выдавал местонахождение мореходов. Скука разъедала Зенобию. Фалин и брат Навассар бывали у нее часто, но они приходили, чтобы обсудить свои дела и плести интриги. Интересовались, не было ли общений с духом, и тут же забывали о ее присутствии. Впрочем, их разговоры, а особенно перепалка, позволяли разобраться в хитрых ходах дворцовых интриг. Но вскоре и это стало раздражать — за стенами комнаты жизнь бурлила, а она пребывала в почетном заточении.

Герцог в третий раз собирался обзавестись женой, но не знал, выбрать зрелую вдову барона Деперо или юную дочь графа Линвика. Поместья вдовы славились урожайными полями; кроме того, она владела серебряным рудником. Дочь графа не унаследовала большого состояния, но славилась красотой и добрым нравом. Казна герцога после славного похода на восток и строительства крепости была истощена, поэтому он склонялся к вдове. Да и новый замок в предгорьях надо достроить. Гаэтано же, по слухам, вел тайные переговоры с опекунами дочери Линвика, предназначая ее наследнику. А старшему Звево не хотелось, чтобы сыну досталась юная красавица, и его подзуживали наставник и брат Навассар, боясь усиления маршала.

В один из дней наставник спросил, нет ли возможности узнать у духа-покровителя, кого следует предпочесть в жены герцогу?

Зенобия растерялась. Брат Навассар строго сказал:

— Дух, несомненно, изберет Ильзе, дочь благородного Линвика.

— Воля духа мне не ведома, — скромно ответила Зенобия. — Но если глянуть на ту или иную особу, вдруг поможет.

Наставник и благочестивый брат переглянулись.

— Они еще не вызваны ко двору, — сказал наставник. — А решение должно быть принято на малом совете завтра.

— Есть искусно нарисованные портреты, — задумался Навассар. — Сейчас распоряжусь.

Вечером в комнату внесли два поясных портрета. Зенобия попросила времени до утра, ибо дух обращается к ней ночью. Когда ее оставили одну, она долго всматривалась в картины. На одной была изображена немолодая женщина. Приятное лицо и умные глаза делают ее привлекательной, решила Зенобия. На второй портрет глянула мельком: белое чистое лицо, высокая шея, пышные светлые волосы и лучистые глаза расточали обаяние молодости, вызвав у Зенобии неприятное чувство, которому она сама удивилась, но преодолеть не смогла.