Константин Рольник - Расстановка

Алексей Чершевский безнадежно махнул рукой, переключил на второй канал. Там шла "Мезлянская панорама". Небритый обозреватель хриплым голосом рассказывал о международном отклике на вспыхнувшую войну.

— Правомерное применение Рабсией вооруженной силы ради принуждения к миру подлого Чубакошвили, вызвало неадекватную реакцию в ряде стран. Лидер Оркаины пан Чущенко пытался воспрепятствовать выходу рабсийских кораблей в Воронье море, лицемерно прикрывая антирабсийскую политику пацифистскими лозунгами. Наглые претензии оркаинского лидера были проигнорированы, рабсийские корабли вошли в территориальные воды Оркаины — однако были задержаны оркаинскими крейсерами. Рабсийский МИД заявил Оркаине ноту протеста, угрожая санкциями, в частности прекращением поставок природного газа. В ответ пан Чущенко обратился к верховнику Объединеных Штатов, и мистер Бушлинтон направил в Вороное море седьмую эскадру армариканского флота. Кроме того, мистер Бушлингтон приказал расконсервировать стратегический запас — газовое месторождение, разведанное недавно армариканцами в шельфе Верландского моря…

— Ну все… — охнул Николай — Песец пришел со льдов Верландии. До этого Медвежутин еще мог лавировать… Бросал рабочим подачки за счет распродажи нашего газа… А теперь, после открытия Верландского месторождения, мы в полной…

— Присуствие армариканских авианосцев у границ Рабсии — хрипел ведущий — заставило наше правительство сосредоточить в районе их дислокации ракетные подводные лодки. Лживо прикрываясь пустословием о "миротворческой миссии", премьер-министр Инглезии сэр Бони Клэр направил в район конфликта инглезианские противолодочные корабли, что является грубым нарушением международных соглашений. В ответ союзники Рабсии, республики Лапания и Валисуэла, активизировали боевые действия против стран-сателлитов Инглезии и Армарика, чтобы отвлечь обе великие державы от района Вороньего моря, и тем принудить к миру…

Рэд крадучись вошел в гостиную и завороженно воззрился на экран. Ведущий надрывался:

— …Клеветнически утверждая, будто войне наших союзников помогают рабсийские военные инструкторы, армариканские корабли блокировали выход рабсийских грузовых судов из портов этих стран, лживо обвинив Рабсию в поставках оружия. Они подло маскируют корыстные интересы лозунгом "принуждения к миру". В ответ Рабсия планирует заключить военный союз с Франконией и Чинайской Народной Республикой, чтобы дать отпор недружественным действиям Армарика, Инглезии, Картвелии, Оркаины, и принудить их к соблюдению мирных договоров. Рабсия отзывает из четырех враждебных стран дипломатические миссии. Что до правительства Алемании — оно пока не выбрало, в какой блок войдет, и кого будет принуждать к миру….

— Да… — схватился за голову Чершевский — Я вижу, на Мезле пошла такая борьба за мир, что камня на камне скоро не останется…

Рэд же бросил сквозь зубы одно лишь слово:

— Началось!

— Как ни печально, вы оказались правы… — горько вздохнул Николай — Что ж… Теперь шансы у вас есть.

Старик со шрамом — отставной генерал Харнакин, глядя в своем особняке репортаж о войне с Картвелией — вспомнил иную войну, иные горы. Хребты района Каймонг. Перед ним вновь проплывали картины тридцатилетней давности… Над болотами партизанского района Каймонг стоял утренний туман. Илистые берега обрамляли приземистые, корявые мангровые деревья с острыми кожистыми листьями. За ними вставали непроходимые джунгли— колючие пальмы и гигантские папоротники, опутанные веревками лиан. Заросли скрывали от глаз небо. Сверху, из кабин армариканских бомбардировщиков, не видна была бурная жизнь, кипевшая в тропическом лесу.

Тому, кто на миг убрал бы буйный зеленый покров, предстала бы удивительная картина огромного муравейника, кишевшего разумными муравьями — солдатами, и носильщиками, связными и торговцами.

Неприхотливые воины товарища Нгуен Вена называли себя Красными Вьентами. Они обходились чашкой риса в день, собирали орехи и бананы, ловили рыбу и лягушек в лесных ручьях, подстерегали змей и пекли их на углях в пальмовых листьях. Они избегали собираться большими группами, опасаясь попасть под бомбы. Ходили по трое — первый нес гранатомет, второй тащил боезапас, третий волок на себе мешок с рисом и медикаментами. Подорвав армариканский блок-пост или склад горючего, обстреляв из зарослей автомобильную колонну, тройка возвращались на базу, получить новое задание. Другие тройки охраняли небо от Каймонга от воздушных налетов: их вооружением служили новейшие переносные ракетные комплексы "Спица", поступившие с баз Северного Вьентама. Боевые расчеты ежедневно меняли свое местоположение, передвигаясь на велосипедах, с велосипедных рам и вели огонь. Были и отвлекающие группы — в случае высадки вражеских войск, они принимали огонь на себя, давая зенитчикам время скрыться.

Джунгли скрывали двести тысяч выносливых носильщиков, для которых бездорожье не было помехой — по тайным тропам, с севера на юг они тащили на собственных спинах боеприпасы и оружие, снаряжение и технику. Другие группы шли в район Каймонг с юга на север, минуя рисовые поля и банановые рощицы — из оккупированных районов Южного Вьентама, от сочувствующих крестьян, они поставляли рис и вяленое мясо, сведения тайных агентов и образцы вражеской техники — и уносили подпольщикам листовки и газеты, средства тайнописи и сильнодействующий яд, магнитные мины и оружие скрытого ношения.

Был и другой поток носильщиков, переодетых торговцами и крестьянами — засекреченный, не числящийся в партизанских реестрах. Поток шел с запада, из Тамбоджи. В домотканных мешках, в бамбуковых носилках, на лодках и гужевых повозках, доставлялась в партизанский лагерь смертельная трава коматай. Гибельный экстракт, продукт партизанской лаборатории, потоком шел на юг, в окрестности вражеских авиабаз и пехотных частей. Командование строго следило за тем, чтобы коматаин не употребляли местные жители, они и сами не имели к тому склонности. Но если армариканскому летчику, офицеру, морскому пехотинцу требовалась ампула наркотика, он мог достать ее повсеместно — в любой крестьянской хижине, на восточном базаре и в ресторане, у гостиничных слуг и швейцаров, паромщиков и лавочников. Наркомания среди армариканских войск приняла устрашающие размеры — за два года число преступлений, связанных с наркотиками, выросло в семь раз, прием наркотиков — в пятнадцать. Вражеское командование не знало, как относиться к наркоманам — если считать их преступниками, пришлось бы пересажать четверть армии. Было решено считать их больными — безнадежных отправляли на лечение. Несмотря на все запретительные и лечебные меры, наркомания превратилась в повальный мор. Обратно, с армариканских баз, шла выручка в сотни тысяч штатовских таллеров, оседавшая на счету генерала Казаркина, в отделении Чинайского банка. Случаи присвоения денег торговцами и переносчиками были крайне редки — за это грозила смерть. В то же время, партизанские патрули курсировали вдоль границы с Тамбоджей, вылавливая и расстреливая на месте "диких" торговцев с их "нехорошими" караванами, о чем печатались сообщения в прессе Красных Вьентов. Оттуда же, из Тамбоджи, шел еще один поток — с чинайскими гранатометами, обмундированием и рисом.