Константин Рольник - Расстановка

Игорь перевел дух: до вершины горы оставалось шагов пятьсот. Обернувшись, он поглядел вниз, туда где кончались ряды пышных коттеджей. Вдали, под холмом, вилась тонкая ниточка рельсов, за ней теснились чумазые бедняцкие домики Нижней Слободки, а у горизонта вздымались портовые краны пристани.

"Если мы победим" — подумал Харнакин, утирая пятерней пот со лба, — "работяги из слободки напишут в учебниках истории, что я работал для них. Если мы проиграем, богачи из коттеджей напишут, что я рисковал шкурой ради пристройки к своему особняку пары новых этажей. Ошибутся и те и другие. Я работаю, конечно, на себя. Если забитые, обманутые бедняки прикажут мне остановится, примириться, стать покорной овцой — я рассмеюсь им в ответ и продолжу идти своим путем. Я работаю на себя. Но я — это не мой бумажник. Я — это мой взгляд на мир. На добро и зло…"

Харнакин вновь окинул взглядом мирный пейзаж. На миг ему показалась недопустимой сама мысль о том, что эту тишину разорвут звуки выстрелов, крики убитых, а виной тому будет он — Игорь Харнакин. Разумом он понимал, что порядок в обществе несправедлив и надо менять его — но ощущение мира и покоя, хрустальное безмолвие, спокойная красота природы настраивали на иной лад. Разноречие разума и чувства… Такого с ним еще не бывало.

"Нет" — тяжело вздохнул он, справившись с собой — "Под личиной гармонии в природе скрывается гибель слабейших, а в обществе — нищета и бесправие миллионов. Борьба со злом и реакцией — мой долг, в этом смысл разумного бытия. Убивать реакционных нелюдей было правильно тогда, в джунглях Вьентама… Неужто верное может стать неверным из-за победы алкоголика Дельцина и указов подлеца Медвежутина, с его поджогами домов и идейной ветошью времен самодержавия? Добро, социализм и прогресс — понятия универсальные. Для всех времен и народов. А значит, защищать их силой оружия надо всегда и везде. Конечно, моих мотивов не понять жирующим обитателям коттеджей… Но поймут ли меня бедняки из слободки? Впрочем, какой толк думать об этом сейчас…"

Горько вздохнув, он шагнул с древнего тракта в сторону, на узкую желтую тропинку, петлявшую средь буйных зарослей терновника. Миновав черный обгоревший сруб на краю оврага, Игорь прошел к заброшенному зданию: старый кирпич стен искрошился, на месте окон зияющие проемы, сквозь прогнившие доски на полу пробивается крапива и лебеда… Когда-то здесь размещалась электроподстанция. После карстового обвала оборудование перевезли, а постройка служила общественной уборной. Новые коттеджи богачей были снабжены канализацией, теперь строение не использовалось вовсе. Здесь, в обесточенном щитовом отсеке, был оборудован тайник. Игорь открыл железный ящик, извлек черную барсетку и ключ от бойлерной пивзавода. Харнакин мысленно похвалил Валеру Дареславца за исполнительность. Отставник неспешно возвратился на мостовую тракта. Он отряхнул пыль с тщательно выглаженной рубашки. Из-за ограды взахлеб лаял черный пес. Добродушно погрозив зверю пальцем, старик зашагал вверх, в город. Планировалась важная встреча.

Добраться до места предстояло на автобусе. Машину Харнакин оставил в гараже: пешими прогулками он поддерживал физическую форму. В случае нужды он чаще ездил на общественном транспорте. Соседи-толстосумы считали аскетизм старого генерала безобидным чудачеством.

Поднявшись к остановке, Харнакин увидел толпу: прохожие с тревогой взирали на гигантское электронное табло. Передавали сводки с картвельско-рабсийского фронта. Рабсийские танки, прорвав оборону картвельцев, продвигались вглубь Южной Абхатии. Несмотря на победные новости, голоса горожан звучали подавлено: в связи с войной подскочили цены на транспорт, топливо и продукты. Сложной была и мировая обстановка: лидер Оркаины пан Чущенко истерично требовал от Объединенных Штатов оказать давление на Рабсию. Все это сопровождалось бешеной скачкой биржевых котировок. Оборонные заводы выигрывали, мирные предприятия разорялись, рвались хозяйственные связи, лихорадочно заключались новые альянсы. Диктатор Медвежутин готовился к визиту в Чинайскую Республику, намереваясь заключить договор о военном союзе. Планета Мезля вступала в полосу нестабильности и потрясений.

К толпе зевак направилась тройка полицаев с дубинками:

— Расходись! Не тесниться! Расходись! — монотонно покрикивали стражи порядка.

Ворча и сокрушаясь, толпа горожан рассеялась. Полицай хотел было прикрикнуть и на Харнакина, но поспешно извинился и робко отступил — начальственный вид, хмурые брови, седина, выправка и стальной холодный взгляд генерала произвели на патрульного неотразимое действие.

Подошел автобус. Часом позже бабушки на лавке, перед подъездом доктора Чершевского, с восхищением оглядывали бравую, подтянутую фигуру отставника. У Игоря было запоминающееся лицо. Он шел на явку открыто, не конспирировал — мотивом визита к врачу была старая рана. Поднявшись по лестнице, старик позвонил условным звонком, пожал в прихожей руку хозяина квартиры, и прошел по узкому коридору в обиталище Рэда.

Заговорщик поднялся из-за стола и поклонился вошедшему. Изучая материалы досье, Рэд проникся к Харнакину глубоким уважением. Отставной генерал мог провести остаток жизни в роскоши и комфорте — однако предпочел опасную игру, где ставкой была насильственная смерть. Очень необычно в эру эгоизма.

Само по себе это, быть может, и не повод для преклонения — игрок и властолюбец тоже способен поставить на карту жизнь, ради власти и острого чувства риска… Но ведь именно он, генерал Харнакин, подобрал будущего руководителя городской организации, согласился подчиниться ему. Это говорило о скромности отставника, об умении соизмерять свои силы и способности с потребностями борьбы, отбросив честолюбие. Рыцарь революции, интернационалист и полиглот, смелый и скромный, решительный и мудрый… Это ли не идеал?

Кроме того, Харнакин был военным профессионалом с разносторонним боевым и командирским опытом. Выходцы из бывшего ГРО — это каста, лучшие из лучших. Рэд, защитник парламента и участник всего нескольких вооруженных атак, преклонялся перед профессионализмом. Чтобы обеспечить успех малой горстки в борьбе с огромной государственной машиной — нужна высочайшая подготовленность, глубокие знания.

— Приветствую! — в голосе Рэда звучала неожиданная робость — Наслышан о вас.

— Здравствуйте — кивнул Харнакин

Рэд жестом предложил гостю присесть, тот опустился в кресло и прищурился, вглядываясь в собеседника.

— Уважаемый, ваша работа вызывает восхищение — произнес подпольщик

— Лестно. — холодно усмехнулся старик

— О, это не комплимент — понимающе улыбнулся Рэд. — Я лишь констатирую…