Константин Рольник - Расстановка

Столетиями опричники угнетали и давили рабсийский народ, уничтожали самых лучших, честных и умных. Но впервые за последние 150 лет, со времен убийства шефа жандармов, интеллигенция нанесла своему извечному врагу столь звонкую пощечину. РСБ бросило на розыск мстителей все свои силы — но те ускользнули, как по волшебству. Среди студенчества и интеллигенции герои встречали защиту и поддержку, находили кров и пищу. Их имена стали необыкновенно популярны у всех недовольных — а таких в стране были тысячи и тысячи. Диктатор заткнул рот интеллигенции, публично выступить в защиту мстителей было невозможно — но с тем большей надеждой и упованием смотрели угнетенные на молодых героев. А когда мрачные предсказания мстителей сбылись, когда в атмосфере реакционной тирании стало невозможно дышать — на этих замечательных людей многие стали буквально молиться. Еще бы — они были свободными среди миллионов рабов!

В конце концов, розыск РСБ дал свои плоды: среди сотен непричастных попались и несколько настоящих мстителей. Со всех концов страны политзаключенным шел нескончаемый поток писем, продуктовых посылок, телеграмм, книг. Интеллигенция организовала сбор средств на адвокатов. Впрочем, в условиях тирании это не спасало — революционеры получили пожизненные сроки заключения. По утверждению РСБ, «армия мстителей» насчитывала пятьсот человек. Скорее всего, эти цифры были преувеличены. «Мстителям» приписывали акции, совершенные более крупной структурой — Союзом Повстанцев, в ряды которого те вступили после своей дерзкой операции.

Пятеро из них были переброшены в Урбоград под чужими именами и новыми документами. Одной из разыскиваемых по делу «мстителей» и была Надежда Лакс. Прежде она была учительницей литературы. Но сейчас ей пригодилось знание иностранных языков — Надя подрабатывала частными переводами. Объявления об этом давала хозяйка квартиры, где жила подпольщица. На улицу Лакс выходила редко, пятерка «мстителей» нечасто собиралась вместе. Они жили нелегально, устроившись на работы незаметные и низкооплачиваемые: Игорь Данилин — почтальоном, Алан Бурнаков — чернорабочим, Илья Риманев — грузчиком, Лариса Риманева — сиделкой… Дважды в месяц Лакс приходила на конспиративные встречи с Зерновым — чтобы получить инструкции Союза Повстанцев и довести по цепочке до товарищей.

— Ну, здравствуй, Надя — прошептал Зернов, глядя на сцену

— Здравствуй. Рада видеть.

— У вас все нормально? Провалов нет? Слежки не замечено?

— Ничего тревожного.

— Как настроение у тебя и у ребят?

— Настроение… Настроение, как всегда, бодрое. Держимся. Ни срывов, ни депрессии… Мы всегда готовы. Только вот…

— Что?

— Я хотела спросить — долго ли продлится вот эта наша пассивность? Честно говоря, такое прозябание уже начинает чуточку… вносить в души дискомфорт. Легонький пока. Но что будет дальше?

— Ну, режим консервации не я придумал… Впрочем — спешу тебя обрадовать. Видимо, скоро. Уже совсем скоро. И следующая наша встреча состоится не через две недели, как обычно, а в ближайшую средовицу. Тогда я скажу окончательно — «да» или «нет».

— Эх, скорей бы заработало… Наши уже заждались. Прозябаем как обыватели, честное слово. — в последнюю фразу Лакс вложила все отвращение мыслящего человека к такому типу существования. — Сидим в норах, как кроты. Спасибо, хоть в театр могу выбраться хоть иногда… Благодаря тебе. И, честно сказать, меня очень интересует то, что происходит на сцене. Дома у хозяйки только телевизор, а я его терпеть не могу. Тошнит от вранья… А тут, в театре, хоть что-то серьезное… Духовная пища…

— Ты права — шепнул Зернов с улыбкой — Пьеса хороша. Но отниму у тебя еще пару минут. Держи вот эти деньги. 50000 гроблей вам на прожитье. Всей группе. Следующая наша с тобой встреча, скорее всего, станет последней. Вы приметесь за дело, а я… Я, видимо, уеду из города….

— Мне очень жаль расставаться…

— Мне тоже, но что поделаешь… Может быть, еще свидимся. Не будем прощаться загодя. Пока что — ничего определенного. Но — «готовность номер один».

— Начинаем! Уже скоро! — приглушенно воскликнула Надежда, и в ее голосе бурная радость боролась с печалью предстоящей разлуки с Зерновым, так много сделавшим для нее, когда спасаясь от розыска она без гроша в кармане приехала в Урбоград. — У меня к тебе еще одна просьба. Вот письмо родным…

— Я передам… Через наших — обязательно передам… Дело вам предстоит опасное.

— Мы справимся. В лесу ребята постоянно тренируются… Если нет возможности выбраться туда — ходят в тиры… Специальную литературу мы изучаем, да и физическую форму стараемся не терять… Мы справимся, Артем!

— Не сомневаюсь. Вы — лучшие из поколения. Это вы уже доказали. Ну ладно, не крути головой, уж и похвалить нельзя… от души ведь… Ладно, эмоции в сторону… — Зернов улыбался, пытаясь скрыть непрошеные слезы — Смотри пьесу… Не буду мешать. Жаль, второго действия не увидишь — уйдешь в антракте…

Стремясь уйти от нахлынувшей прощальной тоски, подпольщики как по команде устремили взгляды на сцену… Девушка ушла в антракте, перед самым концом первого действия, до того, как вспыхнул свет. Зернов остался в зрительном зале.

Досмотрев спектакль, музыкант спустился в театральный буфет. Его появление никого не удивило — здесь Аретем был завсегдатаем. Именно тут он завел знакомства со многими актерами, музыкантами, авторами сценариев и журналистами, пишущими на темы искусства и культуры. В этой среде он подыскивал сочувствующих, узнавал свежие городские слухи и сплетни, просочившиеся из-за закрытых дверей газетных редакций. Зернов скользнул взглядом по залу: участники сегодняшнего спектакля собрались отметить успех премьеры. За центральным столиком пировали оркестранты, за столиком слева — двое статистов, не успевших снять старинные камзолы, а кроме того — суфлер, костюмерша и декоратор. К ним же подошла театральная портниха Ева Ольховская, и Зернов дружески улыбнулся ей — они были давними знакомыми. Однако уселся Артем не за левый столик, а за правый. Там шумно переговаривались журналистка Лидия Гурафикова, актриса Камелия Кандаурова и актер Левон Теплосян.

— Привет, Артем!

— О, сколько лет, сколько зим…

— Рада видеть!

— Как дела твои?

— Как сажа бела… — задорно пошутил Зернов — Приветствую, друзья мои! Камелия, целую ручку! Сегодня вы были очаровательны. Наполнили роль подлинной жизнью.

— Спасибо, Артем… — ответила Кандаурова, кокетливо поправляя прическу — Да, мне кажется пьеса имела успех. По крайней мере, публика приняла ее тепло.