Константин Рольник - Расстановка

Рэду показалась интересной статистика доходов и расходов средней семьи. Аналитики подполья советовали обратить на нее наибольшее внимание. Средний горожанин-мужчина получал в месяц четырнадцать тысяч рабсийских гроблей, его жена обычно меньше — около восьми тысяч, ребенок (рабсийских семьях, как правило, один — учащийся или студент) не столько приносил в дом доход, сколько требовал расходов — на питание и образование. Картина месячных расходов этой средней семьи была следующей: на еду тратилось не менее шести тысяч гроблей, на проезд в транспорте (тарифы постоянно росли, обгоняя рост зарплат) — полторы тысячи, за телефон, в том числе сотовый, платили около трех тысяч, на обучение ребенка уходило более двух. А ведь семья зачастую нуждалась и в бытовой технике, и в экстренных расходах — в месяц на это уходило около тысячи. Но ведь это — статистика «среднего класса». Насколько же невыносимо, в таком случае, положение бедняков? Горожане выкручивались из этой ситуации как могли. Те, кто не имел возможности найти дополнительный заработок — постепенно опускались в нищету, были вынуждены отказывать себе во многом. Особенно тяжело приходилось пенсионерам, а ведь это — отцы и матери горожан, в том числе полицейских и военнослужащих! Есть над чем подумать, выстраивая концепцию будущего подполья…

Естественно, подлинная статистка, лежащая перед Рэдом, тщательно скрывалась рабсийскими властями. Все независимые от государства издания и телеканалы были разгромлены или подчинены кликой Медвежутина. Каждое слово, лившееся с экранов и газетных полос, было подлой ложью. Интеллигенция, лишившись любимых газет и телеканалов, но зная толк в чтении между строк, теперь делила сообщения об успехах Медвежутина на десять, а недостатки и беды, вызванные его режимом, мысленно умножала на пятикратный коэффициент.

Преследования, ограничения, взыскания, зажим свободы слова, запрет митингов и демонстраций, всепроникающая полицейская слежка, насаждение средневеково-идиотической рабославной религии, чудовищная коррупция (скрытая за непроницаемой пеленой цензуры, пропускавшей лишь благостные репортажи), затянувшаяся локальная война на горных окраинах, назревание нескольких новых вооруженных конфликтов, хищническое загрязнение среды обитания (депутаты Государственной Дурки, радея об избирателях, разрешили даже ввозить в страну ядерные отходы для захоронения) — все это заставляло каждого мыслящего человека ненавидеть режим Медвежутина и мстить ему чем только можно. Даже многие из журналистов, на словах прославлявших режим, держали за спиной нож, только и ожидая отплатить диктатору за унижение их гражданского достоинства. В такой атмосфере повстанцы без труда черпали для себя резервы. Правда, в первую очередь к ним шла интеллигенция и студенчество. Рабочий класс пока находился в спячке.

После изучения данных, проходящих под грифом «высокая достоверность» — очевидно, уворованных повстанцами из закрытых архивов — Рэд просмотрел и содержимое другой папки, под названием «липа» — видимо, составитель материалов отличался иронией. Там были собраны номера официальной газетенки «Урбоградские ведомости» — лживой, с черносотенным душком. Взгляд Рэда скользнул по заголовкам: «Информационное устрожение», «По пути оптимизма», «За квартиру будем платить дороже», «Больше позитива», «Работать будем дольше», «Польза религии», «За лечение будем платить», «Требования стабильности», «Цена за обучение возрастет», «Позывные мобилизации», «Война продлится еще 50 лет», «Поступь вертикали», «Льгот инвалидам не будет», «Составные патриотизма», «Безработица — условие рынка», «Рука усмиряющая», «Социальные пособия сократят», «Жажда контроля», «Эффект державного запрета», «Борьба с политическим крайнизмом», «Начальную школу — на самоокупаемость», «В поисках примирения и согласия», «Бизнес-тур по святым местам» … и прочее в том же духе.

Заговорщик обратил внимание и на рекламу — ведь она не только предлагает товары, но и формирует вкусы читателей. «Купите книгу «Азбука самогонщика» — кричал броский заголовок — «технология производства крепких напитков от приготовления браги до устройства самогонного аппарата». Материальное и духовное «окормление» граждан, как всегда, шли рука об руку: тот же магазин предлагал книгу «Ангелы и бесы» («живой рассказ священника поведает вам о природе Ангелов и Бесов, их происхождении и предназначении. Вы узнаете, как ангелы помогают людям, как установить контакт со своим ангелом-хранителем, как бесы соблазняют человека, как с ними бороться и многое другое»). Обе книги стоили одинаково — по 110 рабсийских гроблей.

С особым удовольствием Рэд прочел жалкие верноподданные вирши на последней странице «Урбоградских ведомостей»:

— Великолепно — ухмыльнулся Рэд — единственная ошибка в отсутствии кавычек в предпоследней строке. Если бы имелась в виду правящая партия «Единая Рабсия», стихотворение было бы не только складным, но даже и честным. — Интересно, в какой степени правители верят своим же льстецам и подхалимам?

Залог победы революции Рэд видел не только в том, что безобразия, оставшись без контроля со стороны общества, все росли — но и в том, что власть убаюкала себя россказнями собственной прессы о наступившей в стране счастливой жизни. Некомпетентность, слепота и самоуверенность врагов, их расчет на полную безнаказанность, на право и возможность отбирать у людей последние крохи — все это было подлинным подарком для повстанцев.

Рэд, брезгливо покривившись, закрыл папку «Липа» и вновь вернулся к серьезным материалам. Еще раз проработав мысленно статистику о производимой городом продукции, уровне жизни семей, численности учащихся и работающих, о других определяющих параметрах, Рэд снял с глаза миниатюрный монитор, положил микрокомпьютер обратно в тайник, под розетку, и спустился с чердака в дом. Было около десяти часов утра. Рэд планировал, проводив Стрижа, приняться за исследование судеб людей — кандидатов, набранных вербовщиками Урбограда для подпольной работы.

— Интересно — подумал заговорщик, неторопливо спускаясь в прихожую по рассохшейся приставной лестнице — Кто же их набирал? Ведь оценки вербовщиков могут совершенно не совпадать с моими. Остается надеяться на их мудрость и проницательность. Конечно, для такой работы нужен талант психолога. Привлечение людей — род искусства.