Марианна Алфёрова - Лига мартинариев

Но что-то в этом сочетании цветов меня настораживало. Коричневый цвет — это цвет неуверенности, до тех пор, пока не приобретет тотального характера. Хотя не думаю, что господина Ораса можно заподозрить в подобных пристрастиях. Скорее всего, эти два оттенка выбраны именно в том сочетании, в каком они встречаются в природе: коричневая кора деревьев, изумрудная зелень. Естественное благородство. В конечном счете хочется хоть о ком-то на свете думать хорошо. Вот я, к примеру, обожаю красное. Красный цвет тоже не виноват, что был когда-то знаменем палачей. Мне всегда хотелось поговорить на эту тему с Орасом. Но не решалась. Я не из тех дам, которые запросто болтают с самим хозяином. Хотя это и не так уж сложно — Ораса каждый вечер можно увидеть в его кафе. Со всеми он одинаково любезен. Сколько раз, наблюдая за ним, я пыталась уличить его в подобострастии при разговоре с сильными мира сего. Не получалось. По телефону я могу болтать с ним как будто на равных — ведь я говорю с ним от имени «Ока». А здесь я — всего лишь обычный клиент. Прихожу. Ем булочки. Ухожу.

Сегодня народу было больше обычного, свободные столики остались только возле чугунной ограды, где слишком зябко и сыро для одетых по-вечернему дам. Но сойдет для меня. Сейчас мне не хотелось привлекать ничьего внимания. Всё, что мне нужно — это немножко себя порадовать. Я набрала целую тарелку пирожных и булочек, и уселась за столик. Звездная площадь, освещенная вычурными, под старину, фонарями, слегка покачивалась в наплывающем с реки тумане. Если смотреть из кафе Ораса на площадь, она кажется самой прекрасной площадью в мире — лучами уходят в бесконечность улицы, а меж ними, соперничая друг с другом блеском восстановленной лепки и позолоты, теснятся старинные особняки. Собор в центре площади похож на корабль. И золотые купола, как наполненные ветром паруса, зовут за собою вдаль и ввысь. Собор красивый, почти неземной. Зовя за собой, он не может обмануть. Но почему-то, несмотря на всю мерзость житейскую, хочется остаться. Что-то пока меня удерживало… не знаю — что…

«Завтра пойду в церковь», - напомнила себе, будто извинялась перед собором.

— Сколько закуски! Да тут человек на десять. И так мало выпивки, — насмешливый голос над ухом заставил меня вздрогнуть.

Парень в светлом костюме без спросу уселся за мой столик и выставил высокогорлую пузатую бутыль с янтарной, игриво вспыхивающей в блеске свечей жидкостью.

«Артист», - подумала я, ибо лицо парня казалось по-экранному знакомым.

Черные, коротко остриженные надо лбом волосы, голубые глаза, прищуренные в постоянной усмешке, мягкий, слишком подвижный рот — рот клоуна из дешевой пантомимы — вся его внешность напоминала маску, исполненную грубовато и гротескно, хотя и не исключалось, что маска — лишь обводка подлинного контура, то есть обман вдвойне. Такие люди в первый момент производят отталкивающее впечатление. Впрочем, на незнакомых я стараюсь смотреть беспристрастно и думать о них хорошо. Неприязнь окружающих часто подталкивает людей к дурным поступкам.

— Что тебе это напоминает? — парень самодовольно тряхнул янтарный «фугас».

— Дешевый шампунь.

— Ошибаешься. Это безумно дорогой ликер, лучший, который есть у Ораса, — он наполнил бокалы. — Надо выпить. У меня сегодня удача. Поминки, можно сказать, но удача.

— Сегодня все с поминок. Такой день… Только я не поняла, кого вы потеряли.

— Разбил свой новенький «Мерс», - произнес он с апломбом. — Машина была мне дорога. В прямом и переносном смысле тоже. Знаешь, когда смотришь на изуродованный капот, разбитые стекла… Во всем этом есть что-то человечье.

Ликер у незнакомца был удивительный. Обожгло небо, и сразу все пропало: беда и боль, Вад и Сашкино самоубийство. Сейчас в мире существовало только кафе Ораса на Звездной площади, блеск огней и радость людей, вливающих в свои сердца янтарный ликер. Сам Орас подошел нас обслужить. Ораса в нашем городе знали едва ли не все. Не потому, что он разбогател слишком быстро — подобным в наше время никого не удивишь. А потому, что он был независим — всегда и во всем. Он действовал не так, как все, и потому переиграть его никто не мог.

Поначалу его успех пытались объяснить привычным — деньги наркомафии и прочие темные делишки. Полиция и «налоговка» сбились с ног, проверяя его счета, но не нашли ничего. Его никто не поддерживал, а он шел наверх, напролом. Орас начал свою карьеру в нашем городе, имея высшее гуманитарное образование и не слишком покладистый характер — ни то, ни другое нельзя считать плюсом в его профессии. Пять лет назад он купил свое первое кафе. Сегодня он владел почти всеми крупными ресторанами в городе, хотя «Кафе Ораса» именовалось только это, первоприобретенное, на Звездной. Последним напору этого широкоскулого коренастого человека с внешностью и манерами атлета среднего веса сопротивлялся единственный ресторан «Мечта». Кроме ресторанов, ему принадлежали часть акций мясокомбината и молокозавода, а так же сеть магазинов «Летний полдень». Когда горожане в шутку называли Ораса «нашим кормильцем», они были недалеки от истины. Правда, кое-кто именовал его попросту мясником или поваром. В том числе и репортеры. Но после презентации очередного кафе с роскошным фуршетом они возвращали Орасу титул «первого гражданина города» и «кормильца». Разумеется, он не мог равняться банкирами или хозяевами «Мастерленда». Зато без преувеличения могу сказать, что он был самым известным. О нем постоянно говорили. Чего стоила одна история о том, как в кафе явился какой-то нувориш вместе со своим любимым ротвейлером и усадил собаку за стол. Первым из кафе с визгом вылетел пес, а за ним следом хозяин. Через неделю неизвестные перебили в окнах кафе все стекла, а машину Ораса обстреляли. А еще через неделю нувориш-собаколюб оказался разорен дотла и пустился в бега, хоронясь от многочисленных заимодавцев, и даже забыл прихватить с собой пса. Наверняка эта история на самом деле выглядела более грубо и менее комично, и собака в ней появилась с легкой руки какого-то юмориста, но Орас был человеком-мифом, и проверить, где кончается правда и начинается выдумка, было просто невозможно. О нем хотелось не только рассказывать, но и слушать самые невероятные истории. Местная газетенка «Солянка», захлебывалась слюной, с восторгом их пересказывала досужие сплетни. Наверное, это тоже дар — постоянно оказываться в центре внимания и при этом не выглядеть вульгарным. От Ораса все время ждали сюрпризов. Ко дню города он подарил старикам в богадельне какой-то немыслимый торт, а в своем кафе устроил обед по сумасшедшим ценам, и мест не хватило. Из всего, даже из благотворительных подачек, он умудрялся извлекать выгоду. Его жена красавица Катерина держалась на публике как принцесса. Но при этом по городу то и дело ходили сплетни о любовных похождениях Ораса. Наша желтая пресса со смаком обсасывала подробности. Собакина мне по секрету сообщила — а она всегда в курсе городских сплетен — что тираж нашей местной «Солянки» хорошо расходится в двух случаях — если на обложке есть цветное фото Пугачевой или Ораса.