Вадим Еловенко - Очищение

– Не надо, Марк, там думать о человечности и прочем в том же духе. Это сброд, который пошел против своего властителя. Властителя, который сделал все возможное для них, что бы они сами выжили в это время. Я отдал горожанам свои склады с продовольствием. Я оставил им стражу, чтобы защитить от мародеров и от уже заболевших. Я хороший правитель, Марк, мне не стыдно этим хвастаться. Я сделал все, что от меня зависело, чтобы и другие люди на моей земле не заболели Черной смертью. Никто из них не скажет что их барон сидел сложа руки когда умирали они и их дети. Моя совесть чиста. Сейчас же я делаю то, что обязан сделать как их сюзерен для их же пользы. Я обязан, навести порядок. Пока они там резать друг друга не начали за корку хлеба… Я обязан спасти и защитить тех, кто не участвовал в мятеже и кто мне, своему господину исправно платил подати. Я же не бандит с большой дороги, который, обирая людей, уходит дальше. Это моя земля, Марк. Я люблю всех ее жителей. Они мне платят и я обязан сдохнуть за свою землю и за них, когда придет время умирать. Понимаете меня? Я вижу, что понимаете. И да не остановит вашу руку жалость к изменникам. Иначе они… А впрочем, не будем о плохом. Ступайте с богом, баронет. Я на вас очень надеюсь.

Лагерь барона разместился напротив ворот города на достаточном удалении, чтобы пушки не добивали до него. Город удалось осадить и окружить полностью. И Марк искренне недоумевал как, имея всего шесть сотен барон смог это осуществить. Даже отец нынешнего короля, осаждая этот городок, не смог добиться полной го блокады со всей своей армией. Но это действительно была земля барона и он сам ручался, что никто не выйдет из города и не войдет в него пока он того не разрешит. Марк верил барону. Костры пылали повсюду. Ездовые посменно объезжали вдоль его стен высматривая возможных лазутчиков и беглецов. Даже зная, что против него простые горожане, барон готовился к схватке как против нормального полностью укомплектованного гарнизона с отличным командиром.

Но Марк не знал, что остались обсуждать Андре Норре и барон. Он даже не подозревал, как именно барон собирается прорываться в город в случае неудачи с захватом яхты.

Течение было не сильным. Оно вообще едва чувствовалось, когда баронет отлепился от бревна и приник к еле покачивающемуся корпусу судна. Он видел смутно, как по якорной цепи уже кто-то стал подниматься на корабль. Он хотел остановить этого, но не решился нарушить тишину. Оглядев головы тех, кто уже прибыл и, видя, как подплывают остальные, баронет кивнул своему помощнику. Тот осторожно оттолкнулся от борта и поплыл на другую сторону командовать захватом.

Рассчитав время и надеясь, что помощник уже на месте баронет негромко скомандовал начинать. Брызги залили ему лицо, когда стражники стали закидывать «кошки» на борта. А уж когда полезли вверх, так и просто с них полило на голову баронета сплошным потоком. Но он терпеливо молчал, отфыркиваясь и моля бога, что бы никто из этих полуголых увальней не свалился ему на голову.

Вскоре пришла и его очередь взбираться на борт. Сравнительно легко он вытащил тело из воды, но вот дальше требовалась сноровка, которой у бывшего пастора не было. Шажок за шажком он ступал по борту, подтягивая себя руками. А тем временем к его злости на борту уже началась резня. Крики, шум и даже несколько пистолетных выстрелов, это нисколько не ободрило баронета. У всех его «пиратов» что и было от силы так это ножи да пара шпаг у самых выносливых. Да просто, потому что потонули бы все с большей амуницией. Взбираясь на борт, баронет только гадал, засада ждала их на борту или это спонтанный отпор, данный горожанами.

Наконец он выбрался на палубу и разглядел нескольких поверженных людей на ней. Из своей полуголой команды он упавшими не увидел никого. И то радость. Подобрав с палубы тяжелый армейский палаш, баронет обрадовался и вовсе. С ножом пусть и длинным он управлялся хуже, чем с этим оружием.

– Вниз! – скомандовал он и открыл люк, ведущий в трюм. Сам он не стал спускаться. Вместо этого он, взяв с собой еще пятерых, направился к дверям, ведущим в каюты штурмана и капитана. К его несказанной радости там было пусто.

Через десяток минут ему доложили, что корабль полностью в их руках. Кроме уснувших вечным сном охранников на палубе больше ничья кровь пролита не была.

Пробираясь лесом и стараясь никому не попасться на глаза Питер и Ингрид наверное сами бы не смогли ответить, что их так потянуло в это приключение. И он, и она уже не раз поцарапанные ветками деревьев так и не решались слезть с лошадей и пойти пешком. Им, наверное, казалось, что верхом они менее уязвимы для кого-либо.

Уверенности юным искателям неприятностей прибавляло и оружие, которое они захватили, из замка сбегая. У мальчика на перевязи висел широкий палаш, а, опирая на луку седла, он вез взведенный, но без стрелы арбалет. Болты для этого орудия свисали в обычной, но прочной сумке у его колена. Он искренне надеялся, что у него хватит времени и сноровки, чтобы уложить в ложе стрелу в случае нужды. Он ведь целый день тренировался. Девушка только головой качала на такие заявления.

Более разумная Ингрид прекрасно понимая, что ни у нее, ни у мальчика никакого опыта в оружии не было взяла стражницкую пику. У этого оружия было одно несравненное преимущество. Оно отпугивала противника и не позволяло ему приблизится. На что собственно она и рассчитывала. Правда она никогда не предполагала, что такая нетяжелая пика уже через пару часов станет просто невыносимым грузом в ее руках. А езда по лесу не позволяла даже упереть оружие в стремя или специальный кожаный упор подвешенный там же на уровне стремени.

Когда лошади вышли из леса, и мальчик и девушка облегченно вздохнули. Ингрид уложила пику на бедра и уставшей рукой отчаянно заболтала в воздухе. Она так боялась утерять это оружие, что ее пальцы, цеплявшиеся за древко чуть ли не сводило судорогой.

Оглядывая открывшиеся перед ними поля, Питер и Ингрид заметили вдалеке призрачные струйки дыма уходящие вверх. Еще не подозревая, что это там горит, Ингрид первая погнала лошадь вперед. Питер, закидывая арбалет на плечо, поспешил за ней. Он, конечно, хотел окрикнуть Ингрид, чтобы она не торопилась. В такой густой и высокой траве лошади легче легкого оступиться и выбросить седока из седла. Но Ингрид его бы не услышала, а, даже услышав, вряд ли послушалась маленького помощника конюха. Медленно, но уверенно Питер нагонял баронессу лишь кривясь, когда тяжелый арбалет подскакивая больно ударял по плечу. Вырвавшись вперед на приличное расстояние метров в двести, девушка даже не думала притормозить подождать мальчика. Она только изредка с веселой улыбкой оборачивалась и словно настоящий воин вскидывала пику вверх подавая ему сигнал поспешить. И он спешил, страдая от такого неудобного оружия как арбалет.