Кир Булычев - Таких не убивают

Но Лидочка зря убаюкивала себя, полагая, что Марина воспримет смерть своего автора просто как печальную новость. Поэтому она не стала готовить Марину к известию - ведь нельзя подготовить к вести о смерти так, чтобы она стала менее печальна.

- Марина, - сказала Лидочка, - ты прости, пожалуйста, что я тебя беспокою, но Сергея сегодня ночью убили.

Марина поверила сразу. Как будто она ждала такой новости.

- Боже, - сказала она упавшим голосом, - это слишком ужасно. - И повесила трубку. А может быть, выронила ее. И тут же телефон затрещал.

- Нас разъединили, - автоматически сказала Лидочка, полагая, что это Марина.

Звонила, однако, Нина Абрамовна.

- Здравствуйте, - сказала она. - Что случилось? Только, пожалуйста, не рассусоливайте, я тороплюсь.

Лидочке захотелось огрызнуться - бывает же такая безапелляционность, которая вызывает ответную агрессию.

Но Лидочка взяла себя в руки.

- Нина Абрамовна, простите…

- Лидия Кирилловна, - оборвала ее Нина, - у меня считанные минуты. Я должна подготовиться к следующему уроку.

- Убили Сергея Романовича, - послушно сказала Лидочка.

- Чепуха, - ответила Нина Абрамовна. - Таких, как он, не убивают. Это сердечный приступ. Сережа всегда страдал аритмией.

- Господи, - вскрикнула Лидочка. - Я же вам правду говорю! Какой-то бандит забрался в дом к Сергею и убил его.

- Куда его повезли? - спросила после паузы Нины, опустив приличествующие случаю слова. - В какой морг?

- Не знаю, - сказала Лидочка, понимая, какую глупость она совершила, не спросив об этом у Толика. - Но у меня есть телефон милиции, которая расследует это дело.

- Вы будете у себя? - спросила Нина Абрамовна.

- Да.

- Тогда будьте любезны, узнайте, в какой морг повезли Сережу. А я должна идти на урок. Какими бы ни были мои переживания, окружающие не должны страдать.

- Я буду дома, - повторила Лидочка.

Снова зазвучали короткие гудки.

Получалось как-то неладно. Никто не собирался снять с Лидочки груз. Обе знавшие Сергея женщины разговаривать не стали.

Оставалась Лиза Корф.

Сколько же они не виделись? Кажется, года три - тогда они встретились в Ялте. И встречались ежедневно в течение недели. Все было мило и ни к чему не обязывало. Лиза ездила туда каждый год, у нее был как бы свой дом в Гурзуфе, где с тебя берут денег больше, чем со случайного постояльца, и к тому же зимой присылают к тебе в Москву переночевать проезжающего через Москву дальнего родственника с двумя детьми. Сергей был там на конференции, Лидочка вырвалась из института на две недельки отдохнуть, а Андрей Берестов копал неподалеку. Сергей ходил за кумысом, вечером все вместе отправлялись в открытый кинотеатр в парке. Даша была длинноногой, нескладной, рыжей, конопатой девочкой, которая никак не могла превратиться в женщину, отчего была капризна, излишне смешлива и склонна к домашнему хамству.

- Лиза? - спросила Лидочка и, не дождавшись ответа, сказала: - Это Лидия Кирилловна! Лиза, вы должны помнить меня, мы вместе отдыхали в Гурзуфе. Вы помните?

- Да, - ответил женский голос, - я помню. Только я Даша.

Даша не успела, не сообразила сказать, что мамы нет дома. Она только собралась это сказать, как Лидочка, продолжая уже готовый текст, быстро произнесла:

- Я звоню, чтобы сказать, что убили Сергея, Сергея Романовича, ты его должна знать… - Ну что же я несу? Дашка называла его Сережей, они были с ним дружнее, чем с прочими взрослыми, вместе уплывали далеко в море. А Лиза оставалась на гальке и все тянула шею, стараясь угадать их в волнах.

- Даша, ты меня слышишь, ты сможешь передать маме? Я там случайно оказалась.

Даша молчала, не переспрашивала и не прерывала Лидочку.

В трубке было тихо. Только замолчав, потому что не знала, что сказать далее, Лидочка поняла, что Даша плачет. Плачет беззвучно, даже не всхлипывая, и Лидочка сразу вспомнила, как Даша плакала в Ялте: лицо ее бледнело, становилось неподвижным, на нем выступали веснушки, дрожали губы, и большие слезы скатывались по щекам.

- Даша, прости, - сказала Лидочка. - Наверное, я не так сказала… Опять я виновата? Лучше бы я вчера не ездила туда!

Даша молчала.

Потом повесила трубку.

Такая вот была у всех манера - выслушать сообщение и повесить трубку.

«Лидочка, не сердись, - сказала она себе. - У людей шок, они не могут осознать смерть Сергея: особенно смерть насильственную… только не говори, что таких не убивают».

Лидочка пошла на кухню, налила себе еще кофе, хотелось закурить, но ведь мы бросили курить окончательно? Телефон зазвонил снова.

- Простите, Лидия Кирилловна, - сказала Даша. - Я просто ничего не соображаю. И мамы нет. Я буквально в оцепенении…

- Не надо, - сказала Лидочка. - Я все понимаю. Ты хочешь знать, как это случилось?

- Это правда, да? Может, вам неправильно сказали?

- К сожалению, правда.

Голос у Даши был другим, низким, словно вовсе не с ней Лидочка говорила несколько минут назад. Даша покорно вздохнула.

- Это случилось ночью, - сказала Лидочка. - Мы вечером были у Сергея в гостях, а сегодня собирались пойти купаться. Ждали, ждали, его нет, мы с Глущенками пошли к нему. А там милиция…

Даша хмыкала, как бы соглашаясь со словами Лидочки.

Потом откашлялась.

Лидочка продолжила:

- Кто-то застрелил его. Наверное, из пистолета. Говорят, что грабитель.

- Из пистолета? - Даша была поражена. - Этого быть не может!

- Да, конечно, это странно, так бывает с банкирами, но милиция считает, что грабитель лез за видео, а Сергей его спугнул.

- Лез с пистолетом?

Даша перестала слушать ее, всегда чувствуешь, когда человек перестает тебя слушать.

- Пистолет пока не нашли, - сказала Лидочка и осеклась.

- Большое спасибо, - сказала Даша, - только мне нехорошо, я вам потом позвоню, хорошо? Или мама позвонит. Она скоро придет. Я ей сама расскажу. И потом мы вам позвоним.

Лидочка ненавидела телефон. Сейчас телефон зазвонит снова, и снова придется обжигаться о чужое горе. О горе Даши… Но помимо горя было и другое - какое-то дополнительное знание, понимание причин и обстоятельств смерти, понятное только самой Даше.

Телефон заверещал.

Это была Марина Котова.

- Ты извини, - сказала она, - что я трубку кинула. Это от неожиданности. Понимаешь, для меня Сергей - это нечто постоянное, почти вечное. Другие люди могут умирать, уходить, болеть, а с ним ничего не случалось. Я прямо оторопела от твоих слов. Это ничего, что я тебе звоню?

- Ничего, - сказала Лидочка.

- У меня ведь его рукопись. Он всю жизнь писал только популярные книжки, ты же знаешь. И вот почувствовал себя созревшим для прозы. Это редко бывает с популяризаторами. Они не могут вырваться из своей шкуры. А вот Сергей смог. Честное слово, он написал неожиданную вещь! И я добьюсь, что она увидит свет. Знаешь, как бывает - нет человека, нет проблем. Но я обязательно добьюсь, чтобы роман вышел. Это дело чести.