Кир Булычев - Таких не убивают

«Каждый кулик хвалит свое болото, - подумала Лидочка. - И Марина, хоть и опечалена смертью Сергея, видит его и понимает сквозь призму романа, который уже не имеет смысла для Сергея, если сам он погиб. Теперь роман остался реальностью лишь для его редактора, для Марины. Вот этим она и обеспокоена. А потому сама смерть Сергея - это вторично, это не так важно, если есть Произведение… Может, я несправедлива к ней, может, она действительно взволнована смертью Сергея…»

- А как это случилось? - спросила Марина. - Мне страшно спрашивать. Ведь, кажется, только-только попрощались, правда?

- Правда. Его убили из пистолета. Грабитель забрался в дом, окно было открыто, он видео…

«Я уже твержу заученный текст, как нищенка в метро».

- Господи! - воскликнула Марина. - Из-за жалкого видео убить такого человека! Ты не представляешь, какая это была светлая голова! Ты не представляешь… - Марина всхлипнула.

Лидочка ждала, пока она заговорит снова.

- Ты продолжай, - произнесла наконец Марина. - Забрался в дом и выстрелил. А что, разве никто не слышал, не видел?

- Это было в два часа ночи, - сказала Лидочка. - Соседка говорит, что проснулась от выстрела, но не догадалась в тот момент, что это был выстрел. Ты знаешь, участок угловой - с двух сторон улица, а сад Ольги отделен сараями и деревьями.

- Может, он потом испугался и кинул пистолет? - с надеждой спросила Марина Олеговна. - Пистолет найдут и убийцу поймают.

- Ничего он не испугался! - возразила Лидочка. - Ведь он потом все-таки забрал видео и ушел. Спокойно ушел. Ольга говорит, что там горел свет. Она видела после того, как проснулась от выстрела.

- Ты только что уверяла, что с Ольгиного участка дом не виден, - упрекнула Лидочку Марина.

- Зачем ей врать?

- Мало ли кто и почему забрался к Сергею. А они, местные, друг друга все знают. И если твоя Ольга…

- Она не моя! - воскликнула Лидочка.

- Ну, не твоя… Если твоя Ольга видела кого-то знакомого, она в жизни никому не признается. Ей же в поселке жить. А там каждый второй бандит, а остальные бывшие бандиты.

- Ты преувеличиваешь, Марина.

- Как? Убивают человека. Интеллигентного, милого, совершенно безобидного, губят талантливого писателя - ты, по-моему, еще не осознаешь, что же произошло! Это же продолжение беспредела! Беспредела во всем! В политике, в экономике, в армии! Знаешь, я иногда просыпаюсь ночью и думаю: боже, пошли нам генерала Лебедя! Пускай он скрутит железной рукой всех преступников, жуликов, паразитов! Мне так надоело существовать на нищенскую зарплату, бояться выйти на улицу в темноте, бояться, что тебя могут избить… И это кончается смертью хорошего человека.

- Я не верю в панацеи, - сказала Лидочка. - В лекарства, о которых все кричат, что они вылечат от всех болезней. Чаще всего они оказываются смертельными для большинства больных. Особенно для тех, кто так горячо в них уверовал. Я не знаю, кого в первую очередь положено скручивать генералам, но исторический опыт не вселяет в меня оптимизма.

- Исторический опыт - чепуха собачья! Прости, Лидия, но сначала в истории бывает первый раз. А от него и начинается опыт… Что я несу чепуху… над Сережиным гробом… прости меня, Лидочка. Я просто очень устала от нашей неладной жизни. Лучше скажи мне, что еще известно? Он сильно мучился перед смертью?

- Не знаю, но мне кажется, что его убили сразу, в голову.

- Ты права, если было несколько выстрелов, соседи бы проснулись и всполошились.

- Там ни у кого нет телефона. Если нужно позвонить, бегут на почту, а ночью - в милицию. Благо недалеко, - сказала Лидочка.

- Я не могу поверить в то, что ты говоришь, я не могу, понимаешь?

- Нам некуда от этого деться.

- Мы же с ним договорились на неделе, чтобы обсудить замечания рецензентов.

Марина сказала последнюю фразу с напором, словно ей обязательно нужно было донести до сознания Лидочки важность их общей с Сергеем работы.

Лидочка, как бы признавая внутреннюю правоту Марины, сообщила:

- В машинку была вставлена страница. Наверное, после нашего отъезда он сел работать.

- Сережа говорил, что любит работать ночами, когда никто не мешает. А где он сейчас? Куда его повезли?

- Наверное, в морг.

- В какой?

- А ты собиралась туда поехать?

- Ой, что ты, я боюсь мертвых!

Как будто граница проходила именно у порога морга - до этого Сергей оставался для Марины живым человеком. С этого момента он стал чужим, страшным мертвецом.

- Извини, Марина, - сказала Лидочка, - я жду звонка от Нины Абрамовны.

- От кого?

- От жены Сергея. Ты видела ее вчера на даче.

- А, от Нины! Конечно. Она заберет его из морга?

- Нина Абрамовна еще ничего толком не знает. Она сказала, что позвонит мне, когда кончится урок.

- Конечно! Делу время - потехе час. Я ее немного знаю, и мне порой кажется, что Господь Бог обделил ее человеческими чувствами. В ней есть только расчетливость, свойственная этой нации.

- Я с ней совсем мало знакома, - ответила Лидочка.

- Твое счастье.

- Я позвонила Лизе Корф, - призналась Лидочка.

- Вот это - зря, - сказала Марина. - Ты впутываешься в скандал, до которого нам с тобой дела нет. Они же ненавидят друг дружку - Лиза и Нина.

- Кто-то же должен его похоронить.

- У Нины больше формальных оснований, - отрезала Марина.

- Может быть.

- Я тебе позвоню вечерком, если чего еще узнаешь, сообщи.

Лидочке оставалось дождаться еще одного звонка, прежде чем можно будет уйти из дома.

И телефон, подчиняясь мыслям Лидочки, тут же ожил.

- К тебе невозможно дозвониться, - сердито начала Лиза Корф. - Я полчаса звоню.

- Здравствуй, Лиза. Я рассказала о смерти Сергея только Нине Абрамовне и Марине Олеговне.

- Это кто еще такая - Марина Олеговна?

«Господи, о чем мы говорим!» - подумала Лидочка. И ответила:

- Марина - редактор Сергея.

- Это та, из «Московского рабочего»?

- Та самая. Ты позвонила мне из-за Сергея?

- Теперь это уже не играет роли, - резко произнесла Лиза.

- Почему?

- Потому что ты дозвонилась до Нинки. Какого черта ты ей дозванивалась?

- Во-первых, потому что она его бывшая жена. Во-вторых, потому что я разговаривала с Дашей, а тебя не было дома.

- Могла бы обойтись без нее, - сказала Лиза.

«Господи, - подумала Лидочка, - таких не убивают, но из-за таких случаются бесконечные скандалы и совсем уж бесконечные выяснения отношений. Даже смерть вызвала последнюю вспышку перетягивания давно уже растрепавшегося каната. Вернее всего, Сергей не был нужен обеим этим женщинам, но инерция поддерживалась соперничеством, хоть и обветшалым, традиционным, но вспыхивающим в моменты перемен. Смерть - самая основная из перемен. Теперь это соперничество перейдет в область воспоминаний и останется ревностью к памяти о нем».

- Меня даже на могилу не пустят, - сказала Лиза. - Но мне-то, честно говоря, плевать на это, Дашку жалко, она его любила.