Кир Булычев - Таких не убивают

- Ищи! - кричал трудный подросток Виктор. И что только Катька нашла в этом прыщавом создании с жирными пшеничными волосами и подбритым затылком?

- Давай, а то сделаю. - Владимир рассказал Лидочке, что намеревается с ней сделать, и это ее так рассердило, что она привела в исполнение мгновенно созревший план.

Она вытащила из воды палку, липкий, скользкий толстый сук, и занесла его над водой. Владимир решил, что она хочет его ударить, но не может достать. И еще более развеселился. Лидочка изо всех сил ударила суком по воде с таким расчетом, чтобы брызги накрыли обоих парней.

План удался даже лучше, чем она ожидала.

Более всего братьев можно было сравнить с двумя ягуарами: желтые пятна и потеки на черных костюмах светились как на арене цирка.

Виктор и Владимир отпрянули от траншеи, но было поздно.

Лидочка видела, как они, матерясь, старались оттереть с костюмов, волос и рук желтые потеки, но лишь размазывали грязь. Они готовы были плакать, и их ненависть к Лидочке была столь велика, что сильный Владимир схватил с земли кусок бетона весом в несколько десятков килограммов и метнул его в траншею, целясь в свою обидчицу, ни о чем другом его разнузданная натура и думать не могла.

Громадный столб желтой жижи поднялся над траншеей и целиком накрыл Лидочку. Братья-разбойники еще более промокли. Владимир кинулся было искать новый метательный снаряд, но его остановил высокий, резкий голос.

Детский поэт Валентин Дмитриевич стоял на краю траншеи, метрах в десяти от них. В руках у него был фотоаппарат «Полароид».

- Стоять! - приказал Вересков. - Я вас запечатлел, хулиган и убийца!

- Я до тебя, падла, доберусь. - Пятнистый Владимир переключил гнев на пожилого поэта, а появившаяся в поле зрения Лидочки Катька схватила кусок глины и ловко метнула его, угодив Виктору в лоб. Виктор плачущим голосом закричал:

- Ты что, Катька, озверела, что ли? У меня же завтра синяк будет!

- Сейчас еще один поставлю! - Катька уже подняла следующий кусок глины. - Вы с братцем готовы убить беззащитную женщину, которая спасает тебя же, дурня, от тюрьмы!

- Убью! - закричал Владимир, но не двинулся с места.

- Слушай, Владимир, - громко произнесла Ольга, - по тебе в самом деле лагерь плачет. Ты сейчас на глазах у свидетелей хотел убить знаменитую женщину, лауреата Лидию Кирилловну. Твои преступные действия зафиксировал товарищ Вересков. И завтра этот снимок в случае чего ляжет на стол начальника милиции. Твой брат и соучастник тоже пойдет по этому делу. Так что лучше вам, негодяи, убираться туда, откуда пришли. Ясно?

Владимир молчал, лишь губы его безмолвно перебрасывали через траншею непристойные фразы. А братишка Виктор выкрикнул:

- Куда мы пойдем, тетя Оля, если у нас костюмы испорчены? Мы же на поминки по тете Нюре собрались в Мамонтовку.

- Ой! - удивилась Ольга. - Да что ты говоришь! Неужели Анну Григорьевну уже похоронили?

- Сегодня утром схоронили. А сейчас на поминки едем.

- А я-то, глупая, думала, что завтра хоронят. И все из-за тебя, паразит! Ты меня с вечера отвлекал своими визитами. Ты почему вчера не сказал про похороны?

- А вы не спрашивали, тетя Оля, - ответил Виктор.

Лидочке, которая стояла по шею в желтой воде под ногами у беседующих, этот разговор представлялся отрепетированным диалогом из пьесы абсурда. Тем более что все о ней забыли. Катька - потому что слушала маму, а Вересков полагал нетактичным прерывать чужие разговоры.

- Пошли, Витька, - приказал Владимир, который до этого молча счищал носовым платком с пиджака большое желтое пятно, все глубже втирая его в ткань.

Витька послушно пошел прочь за старшим братом. Они не оборачивались. «Какое счастье, - подумала Лидочка, - что траншея такая широкая и глубокая, иначе они в гневе сиганули бы в нее».

- Так их и видали на поминках, - трезво предположила Катька. - Адью - прощай шикарная жизнь.

- Помолчала бы, - оборвала ее мать. Но голос матери был встревоженным. Она подошла к краю траншеи и посмотрела вниз: - Вы простите, Лида, что вас бросили. Мы увидели в леске Валентина Дмитриевича, какое счастье, что он вернулся, и решили, что нам свидетель нужен, настоящий свидетель, солидный, не то что мы с Катькой.

- Свидетель чего? - не удержалась Лидочка.

- Свидетель того, как они над вами измывались, - ответила Катька, почувствовав, что мать замялась с ответом. - Прежде чем в грязи утопить.

- Катя!

- Шестнадцатый год Катя!

Валентин Дмитриевич подошел близко к краю, и Ольге с трудом удалось в последний момент ухватить его за талию и оттащить на безопасное расстояние от траншеи.

- Простите, - сказал он. - А если не секрет, могу ли я узнать, чем занимается Лидия Кирилловна?

- Лида что-то обронила, - сказала Ольга. - И мы ведем поиски.

Лидочка почувствовала, что отныне они с Ольгой на «ты». Общие испытания, как ничто другое, сближают людей.

- Простите? - Валентин Дмитриевич был вполне земным и трезвым человеком. - Верится с трудом.

Поскольку Ольга ничего не ответила, а Катя даже отошла в сторону, он добавил:

- Ваши… раскопки имеют отношение к несчастному случаю с Сергеем Романовичем?

- Как хорошо, что вы вернулись так рано, - сказала Ольга. - И с фотоаппаратом. Может быть, ваш фотоаппарат спас кому-то из нас жизнь.

Поэт понял, что больше ничего ему не скажут, и сам переменил тему:

- Здесь так красиво цветут ромашки… на краю леса. Я хотел их сфотографировать для моей жены. Вот и забрел сюда. Вам помочь вылезти?

- Нет, - сказала Лидочка, - я еще немного здесь побуду.

- А разве вода не холодная?

- Вода хорошая, теплая, хоть и прохладная, - светски ответила Лидочка.

- Значит, вы без меня дальше справитесь?

- Постараемся, - сказала Лидочка. - Спасибо за помощь.

- Спасибо за помощь, - повторила Ольга. - Вы не обижайтесь, что мы пока ничего не рассказываем. Мы сейчас совершаем… как это сказать?

- Мы совершаем противоправные действия, - ответило из траншеи желтое чудовище, в котором по голосу можно было угадать Лидочку. - И нам не хотелось вас впутывать.

- Хорошо, - согласился поэт. - Тогда, может быть, вы мне подскажете, кому сдать фотографию, на которой молодой человек кидает в Лидию Кирилловну кусок бетона?

- Давайте мне, - сказала Ольга. - Спасибо. Жалко, что мелко получилось.

Вересков с неохотой ушел. Ему так хотелось помочь женщинам. Но в нем не нуждались. А настоящий мужчина всегда уходит, если чувствует, что в нем не нуждаются.

- Вряд ли эта фотография тебе поможет, мама, - сказала Катька, заглядывая матери через плечо. - На этом снимке Фархад строит плотину.

- Кто?

- Это узбекский такой герой, ты мне в детстве книжку читала. Он плотины возводил, а Ширин его любила за это. Забыла?

- Прекращаем дискуссию, - сказала Лидочка. - Я замерзаю.