О'Cанчес - Пинка Удаче

— Угу. А как сама начинаешь перед зеркалом скакать, подобно мартышке, и тряпками швыряться, когда тебя все ждут — это ничего, этого ты уже не помнишь!.. Не суетись, не опоздаем, сиди ровно. С нами же папа.

Аргумент подействовал, и Машка слегка успокоилась. Меншиковым на церемонию полагалось пять пригласительных билетов, по числу членов семьи победителя, но Тимка, старший сын и брат, не захотел идти один, без невесты, поэтому на семейном совете Меншиковы дружно решили: если Лук откажется, а так наверняка и случится, то больше никому из посторонних пятый свободный билет не предлагать, но оставить его навеки в домашнем архиве, просто на память о событии. Лук отказался. Наконец, папа заворочался в кресле, аккуратно сложил недочитанную газету и внушительно кашлянул пару раз. Кашлянье предназначалось маме, и та мгновенно отреагировала:

— Всё. Я уже всё. Где моя трубка, вторая?.. В сумочке. Дети, если все готовы — обуваемся и выходим к машине. Папа не любит опаздывающих.

Папа Меншиков действительно не любит опаздывающих, поэтому, когда он закрыл двери на все запоры и пешком, без лифта, спустился вниз, во дворе его уже поджидал урчащий от нетерпения «пежо», а в нем жена за рулем, изящная ножка в изящной туфельке тридцать шестого размера на педали газа, и двое младших детей на заднем сидении. Все в полной боевой готовности.

Но за минуту до этого, пока он закрывал, проверял сигнализацию, спускался, мама немедленно воспользовалась паузой, и, прежде чем сесть за руль, стала куда-то названивать, а Машка поманила пальчиками Лёна, притиснулась губами к уху:

— Представляю, как они будут колбаситься!

— Кто — они?

— Ну… Бушик и твоя Тугариха. Они еще пожалеют!..

Лён дернул головой, но вырваться из Машкиных цепких ручек было не так просто… Пришлось дернуть посильнее.

— Да погоди же ты трепыхаться, у тебя вихор на затылке не расчесан!

— Во-первых, она не моя, а во-вторых — не Тугариха, а просто Катя. И мне она теперь по барабану. То есть, абсолютно.

— Они в «Контакте» сделали «СП», типа, обручились.

— Их личное дело, мне чихать. Давно?

— Ирка Гусарова говорит, что позавчера еще не было этого.

Любая сила воли не беспредельна, и Лён поспешил сменить тему разговора.

— Ого!.. У тебя — что, акрил!?

— Ха!.. Он только что заметил! Гель, а не акрил. Не хуже чем у мумика, это, кстати, она расщедрилась, в знак признания моих заслуг на ниве учебного фронта. С полным отсутствием четверок… в отличие от некоторых лентяев. А вот у нее акрил, у мамика европейский стиль, так что гель она не признает. «Я люблю глянец только в журналах!» А я и на ногтях! Посмотри, какие цветочки! Это ирисы. Тихо, папа идет!..

Маму автомобиль почти не почувствовал, едва качнулся… а вот под папиным весом просел и даже сдержанно охнул.

— Так. Паспорта, пригласительные и деньги у меня. Права и техталоны?

— Здесь, мон женераль! И аптечка!

— Лотерейный билет, карточка и справка из оргкомитета?

— У нас!

— У меня!

— Тогда пристегнули ремни — и в путь.

Время от времени случаются во Дворце спорта «Юбилейный» мероприятия и по спортивному профилю: например, питерская хоккейная команда СКА принимает гостей из Челябинска… Но в подавляющем большинстве случаев удобную площадку в самом центре города арендуют совершенно иные, очень далекие от спорта организации, люди и структуры… Какие именно? Да самые разные, имя им легион, все не перечесть! И ярмарки вещевые здесь не редкость, и выставки риэлтерских фирм, и целители с целительницами, и колдуны с пророчицами. Но чаще всего, конечно же, проводятся концерты звезд эстрады и рок-н-ролла. Долгие, долгие годы именно здесь, в Юбилейном (за редким исключением в пользу какого-нибудь Дома литераторов, либо ДК «Пищевиков»), давала питерские концерты знаменитая рок-группа Алиса, во главе с неистовым Костей Кинчевым. А теперь вот — городские власти, с благословения Кремля и Белого дома окруженные для такого случая толпой лояльных спонсоров, меценатов, московских и питерских, проводят благотворительный праздник, посвященный Летнему саду и петербургским традициям.

Чтобы припарковаться поближе к стадиону, маме пришлось слегка попетлять по окрестностям.

— Помню, как я была здесь на концерте «Алисы» в… девяносто третьем году, по-моему… Валера, не помнишь? Это когда я шапку потеряла? Из натуральной лисы!

— В девяносто третьем.

— Я тогда пробралась поближе к сцене, в самую толкотню, а с собой у меня была крутая шерстяная шаль, черная, вся сплошь с красными строчками… «Красное на чер-рном!» Я ею размахивала! А Костя, такой, посмотрел прямо на меня, а потом как закричит этим: «Давай, Чума! Давай, Шатл!..» Ух, весело было! Весь зал словно с цепи сорвался!..

— Ты на дорогу смотри, и руки на руле держи.

Дети на заднем сидении переглянулись и недоверчиво захихикали, они были не в силах представить, что мама, их мама! — была когда-то отчаянной алисоманкой!

Лён даже позволил себе усомниться вслух: «Мам, по-моему, ты что-то слегка придумываешь! В девяносто третьем уже Тимка родился, даже в девяносто втором. Не с ним же ты у сцены плясала?»

На самом-то деле, конечно же, мама своим детям врать ни за что не станет, но, если вдруг начнет оправдываться — глядишь, и выдаст что-нибудь еще такое любопытное из своего прошлого.

Мама вопросительно взглянула на папу — дети кивка не заметили, но, похоже, папа позволил маме повестись на детскую провокацию еще на пару шажков.

— Да, Тимочка уже был. Но мне — ох, хотелось, так хотелось побывать на «Алисе»! Я три дня папу уговаривала, пока шли концерты, и на четвертый, на последний, упросила!..

— Потому что достала хуже комара.

— Мам, а что, тогда концерты по три дня подряд шли?..

— Мамик, а кто с Тимочкой остался, бабушка?

— С Тимой остался папа, мужественно принял на себя в тот вечер и пустышки-сосочки, и пеленочки, и кефирные бутылочки… потому что папа у нас не любит громкую музыку.

— Угу, музыку… Еще скажи — вокал.

— И вокал. У Кости, между прочим, хороший голос. Ну, вот. Папа остался с Тимой, а мне удалось сбегать на Алису… По-моему, это было в самом конце первой зимы девяносто третьего года. Так, Валера?

— Двенадцатого февраля.

— Мамик, а что значит — первой зимы? Что, была еще и вторая?

— Ну, а как же? Январь-февраль — первая зима, декабрь — вторая. Во всем северном полушарии так.

— Мам, а я вспомнил! Это ты у Лука прочла насчет двух зим!

— Что?.. У Лука?.. Наверное… вполне возмо… Ах, ты!.. Он подрезать меня вздумал!.. Вот наглый баран!..

Мама нажала кнопку и выглянула в открывшееся окно.

— Я это место уже полчаса как высматривала, господин хороший, задолго до вашего появления! Так что уж простите!..