Сергей Арно - День всех влюбленных

"Тоже мне прима балерина, — подумала Марина, глядя на эту картину. — Небось из ресторана еду привезли, а она тут раскланивается. А почему мне-то не кладут?" — при этой мысли Марину замутило — уж слишком она переела и даже из вредности не съела бы больше ни кусочка.

Вероятно, так и было запланировано Матильдой, чтобы Марина не разевала рот на чужой каравай. Вновь обойдя Марину и молодоженов, подали второе блюдо, и снова повторилась то же самое. Поев, все зааплодировали, и кто-то даже сказал негромко "браво". Матильда поклонилась. Она была явно удовлетворена произведенным на гостей впечатлением. Потом подали третье блюдо…

Максим смотрел на все происходящее без особого интереса. Иногда он выходил куда-то, вероятно, покурить — в зале курить было не принято. Марина уже не могла отделаться от странной мысли, что перед ней происходит какое-то тайное действо, к которому допускаются только люди посвященные, и каждый поступок участников строго выверен, но непосвященному абсолютно непонятен. Наподобие масонской ложи. Эта свадьба по существу и не была свадьбой, а — каким-то обжираловом. Никто не кричал "горько", не устраивал конкурсы и не проводил шарады. Не было тамады с баяном, да и просто музыки. Единственной музыкой этого торжества был звон приборов и чавканье гостей. Даже унылые клоуны за спиной передвигались бесшумно, как тени, и не веселили, а скорее угнетали своим видом.

"Ну ладно, они тут все заодно, едят дрянь какую-то. А я то зачем здесь? Думают меня в свою компанию уродскую взять, так не пойду!".

Она оглянулась на дверь. Клоун-Обжора стоял лицом в зал, прикрывая спиной дверь. То, что она здесь не по собственной воле и ее фактически охраняют, придавало ситуации неприглядный вид. Марина, конечно, могла взбунтоваться, дать клоуну в пах ногой, если он так уж просит, или вилку в живот вонзить — острые приборы у нее не забрали — но уж больно не хотелось скандала и все же интересно, что будет дальше, когда нажрутся. На столь странном мероприятии она не была никогда.

После третьего блюда произошло то же рукоплескание. Матильда поклонилась.

— Я рада, что всем вам понравилось то, что было представлено сегодня вашему вниманию, — сказала Матильда. Все закивали и почему-то посмотрели в сторону Марины. — А теперь давайте пить чай со сладостями.

Официальная часть мероприятия, кажется, подошла к концу. Гости, ставшие вдруг менее церемонными, загомонили между собой. Клоуны унесли грязную посуду и стали накрывать к чаю.

— Вы, милочка, очаровательны, — сказала Эльвира Константиновна, повернув голову к Марине. — У вас такие хорошие крепкие волосы.

— У вас тоже, — сказала Марина, ехидно улыбнувшись.

Хотя на голове у старухи были легкие, как пушок, редкие волосенки, она приняла комплимент Марины за чистую монету и захохотала, и зарадовалась.

— Вы любите философскую литературу? — спросил ее сидевший рядом мужчина. — О, простите, я не представился. Андрей Анатольевич.

— Очень приятно, — принимая чашку с чаем от услужливого клоуна, кивнула Марина. — Что вы спросили?

— Я бы хотел знать, любите ли вы философскую литературу, ну, или там перечитывать серьезных авторов: Достоевского, Толстого…

— От философии меня тошнит, — призналась Марина, но, увидев в глазах собеседника что-то похожее на ужас, добавила: — Ну а Достоевского почитать люблю.

— Это уже хорошо, а то среди молодежи такое иногда попадается — с виду такие симпатичные, а книг не читают.

— А музыку классическую, Чайковского там или Шопена? — встряла в разговор старушка.

Марина откусила от пастилы и сделала глоток чая.

— Битлз люблю, к классике как-то не приучена.

— А спортом, спортом, надеюсь, вы занимаетесь, — не отставала старушка. — Ведь здоровье это главное. В здоровом теле, так сказать, и дух…

— Спорт терпеть не могу, — призналась Марина, чем огорчила старушку чрезвычайно.

Она видела, что ближайшие соседи за столом жадно прислушиваются к разговору, и что у каждого из них тоже имеется к ней вопрос, только задать его они стесняются.

— Друзья мои, прошу оставить нашу гостью в покое со своими вопросами, — гаркнула с другого конца стола Матильда, зорко следившая за происходящим. — Когда нужно будет, у нее все выспросят и никто не останется в неведении.

Соседи Марины тут же отстали от нее с вопросами и начали светскую по их представлению беседу.

— Я в Клубе уже восемь лет, — сказал Андрей Анатольевич, улыбаясь. — Уж чего я только не перепробовал. Но я вам скажу… Вы, простите, человек в пищевых вкусах, как я понимаю, не сведущий? — вдруг спросил он.

— Да, пожалуй, что и не сведущий, — ответила Марина. Люди, которые здесь собрались, были явно с легким прибамбасом на почве еды.

— Ну, так вот я и хочу сказать, что, конечно, есть блюда вкусные, а есть очень вкусные. И это замечательно…

— А есть, так сказать, полезные для здоровья — омолаживающие, — снова встряла старуха, которую было не омолодить уже никакими молодильными винегретами, никакими пластическими операциями.

— Так вот, я продолжу, — зло посмотрев на Эльвиру Константиновну, продолжал Андрей Анатольевич. — Есть примитивные направления, — он снова бросил взгляд на свою соседку, — которые там о здоровье заботятся, только о нем и думают. Но вы как человек интеллектуально и духовно развитый поймете меня правильно.

— А я что, по-вашему, не развитая?! — возмутилась старуха.

— Вы развиты физически, Эльвира Константиновна. Фигура, красота лица — здесь вам нет равных. Но вы мало уделяете внимания духовному и интеллектуальному. Так сказать, мозгу. А его нужно питать.

Старуха со злостью отвернулась в сторону молодоженов. На той стороне стола шел свой разговор. Как водится в большой компании, стол разделился на небольшие группки, друг с другом не пересекающиеся.

— Так я хочу продолжить, — отдавая пустую чашку клоуну, продолжал Андрей Анатольевич. — Существуют экзотические блюда, которые с первого слуха как бы даже и неприятны.

— Вы наверное имеете в виду лягушек, которых французы любят. А по мне лягушку хоть сахаром обсыпь — не стану есть, — улыбнулась Марина, одновременно следя за тем, как приводят в чувства упавшую в обморок бледнолицую рыжеволосую девушку.

— Многим из народных масс, я так полагаю, и не нужно есть экзотическую пищу.

— Щи да каша — пища наша, — не удержалась старушка поклонница физического.

— Да, вот именно. Представьте, что есть люди, которые ни в чем, абсолютно ни в чем никогда не нуждались. Например, олигарх какой-нибудь. Питание его сбалансировано: он принимает в себя определенное количество углеводов, витаминов, минералов. Он практически не испытывает чувства голода. Вы думаете, он ест примитивную пищу? Вы думаете, его истонченный… "истонченный", кстати, слово нашей председательницы, — старуха закивала, они оба с благоговением посмотрели в сторону Матильды, которая вела оживленную беседу с огромным мужчиной. — Так вы думаете, его истонченный хорошей, да нет, идеальной кухней организм хочет примитивной пищи?